Великая война. Верховные главнокомандующие

С нашей стороны на правом берегу реки Немана немцы встретили сначала лишь слабые отряды, прикрывавшие границу с Германией. Стереотипное выражение в донесениях: «В Риго-Шавельском районе без перемен», – характеризовало положение в этом крае. Только однажды, в феврале, обычное спокойствие здесь было нарушено пограничным наступлением немцев на Тауроген, – в конце концов, отбитым, и ответным набегом наших войск на Мемель, выполненным, впрочем, уже в марте. Теперь, под давлением войск генерала Лауэнштейна, русские части стали отходить, как уже сказано, на Виндаву и Дубиссу.

С началом этого наступления немцев, главнокомандующий Северо-Западным фронтом генерал Алексеев распорядился усилением данного района новыми войсками. Эти войска вошли в состав ближайшей 10-й армии, штаб которой находился, однако, в Гродне, в 200–250 верстах от центра Шавельского района. Оказавшиеся при таком способе управления суетливость и беспланность действий войск Риго-Шавельского района были столь велики, что генерал Алексеев вынужден был даже командировать туда особое лицо разобраться в обстановке.

«С глазу на глаз, – пишет командированный генерал Палицын в своих воспоминаниях, – я попросил начальника штаба 10-й армии хотя бы три дня не посылать старшему начальнику в Шавельском районе никаких приказаний и вообще не вмешиваться в его работу…»

Позднее генералу Алексееву пришлось перевести в этот район генерала Плеве с его штабом. Хотя с этого момента управление войсками было упорядочено и дальнейшее распространение неприятеля приостановлено, но время для «вытеснения» немцев за Неман было упущено, и неприятель своим присутствием на Виндаве и Дубиссе должен был всегда напоминать об опасности возможного продвижения его дальше, в направлении на Вильну, Двинск и Ригу. Собственно говоря, уже с этого времени (конец мая и начало июня) настала пора для выделения армии генерала Плеве из ведения Северо-Западного фронта и непосредственного подчинения ее Верховному главнокомандующему. Может быть, тогда и удалось бы более своевременно сформировать особый северный фронт, для прикрытия путей севернее Ковны, на Петроград и Москву. Но образование этой новой группы войск могло идти лишь за счет Западного фронта, в связи с эвакуацией им Польши. А так как эту трудную операцию Великий князь Николай Николаевич вверил генералу Алексееву, то он и опасался своим вмешательством стеснить свободу его действий.

«Мы должны, – писал я в конце июля после целого ряда словесных докладов, – отказаться от стремления удерживать, во что бы то ни стало, линию реки Вислы и в своих решениях принимать исключительно требования стратегической обстановки, стремясь при первой возможности усилить и закрепить наше положение в Риго-Шавельском районе, который приобретает первенствующее значение при данных условиях обстановки…»

17 августа Русскую армию постиг, наконец, на ее правом фланге очень тяжелый удар: в результате германского штурма пала крепость Ковна.

Общественное мнение привыкло в течение минувшей войны, по опыту Западного фронта, к бессилию крепостей и довольно быстрому переходу их в руки неприятеля: поэтому оно не обратило особого внимания на падение названной крепости. Едва ли была даже усмотрена разница в положении и условиях обороны Ковны и Новогеоргиевска, перешедших в руки германцев почти одновременно. На самом деле различие было весьма и весьма существенное. Новогеоргиевск сдался, по оставлении нашими полевыми войсками линии рек Вислы и нижнего Нарева, т. е. в условиях, так сказать, «изолированной» обороны. Ковенская же крепость была расположена на линии общего фронта и не была окружена неприятелем, сохранив таким образом боевую связь с полевыми войсками, от которых, при лучшем управлении, должна была бы получить помощь. Помощь эта могла сказаться тем более действительной, что атаковавший ее германский корпус Лицмана едва ли в значительной мере превосходил гарнизон крепости в силах, а его артиллерию никак нельзя было назвать «подавляющей». «Ни одна крепость не дралась еще такими скромными средствами», – говорил о штурме Ковны, в своих воспоминаниях, генерал Людендорф. Даже с падением западных отделов обороны, располагавшихся на левом берегу Немана, Ковенская крепость имела, в сущности, возможность продолжать сопротивление, сомкнувшись укреплениями на правом берегу той же реки!