Великая волшебница, вернувшаяся триста лет спустя

Лицо Синеглазки дрогнуло, он улыбнулся несколько натянуто:

— О, великие герои, прекрасная леди, это просто любопытство! Не хотите говорить имя, — Синеглазка посмотрел вперёд, — можете назвать прозвище наёмницы. Просто чтобы была возможность связаться, если что, или узнать друг о друге новости. Ничего предосудительного.

Прозвище наёмницы… хах, много их у меня было, не все лестные, новое придумать просто. Но я решила Синеглазку немного подразнить.

— Может, у меня прозвище «Осторожная леди».

— Учитывая хладнокровие и некоторую жестокость к своим любопытным спутникам, — Синеглазка опять повернулся ко мне и улыбнулся, — скорее подошло бы Бессердечная.

Глава 22. Совместное дело

Проклятый шарф скрывал половину её лица, но Арман надеялся, что сможет понять эмоции по глазам. Глаза ведь зеркало души. И есть ещё брови. И в целом реакция тела.

Зрачки Лилиан, казалось, на мгновение расширились. Но из-за сумрака Арман не был уверен, что это не тот случай, когда человек видит то, что хочет видеть.

— Бессердечная? — Лилиан рассмеялась и похлопала Армана по плечу удивительно крепкой ладошкой. — Уж кто бы говорил.

«Она что, поняла, кто я?» — холодные мурашки пробежали по спине Армана, но он не позволил этому ощущению укорениться и улыбнулся, надеясь, что не выглядит слишком виноватым:

— В каком смысле?

«Я и не должен чувствовать себя виноватым за то, что в бою сразил убийцу моего покровителя», — резко одёрнул себя Арман. Он прекрасно знал: чувство вины способно разрушить волю к жизни. Именно поэтому никогда не пытался сослаться на обстоятельства боя, просто напоминал себе, что поступил сообразно обстоятельствам.

— А ты не понимаешь? — ответ Лилиан слишком вписывался во внутренний монолог Армана.

Этого, конечно, было недостаточно, чтобы вывести его из себя, но когда она игриво ткнула его пальцем в грудь, Арман ощутил себя намного спокойнее.

Варда была дикой и опасной, порой беспринципной (впрочем, такова судьба всех наёмников, ведь им порой приходится завоёвывать те земли, которые они когда-то защищали, и защищать тех, кого они завоёвывали и грабили), опыт одной её жизни выходил за рамки понимания Лисара, живущего уже второй раз, но он сильно сомневался, что она так легко и двусмысленно обсуждала бы свою смерть.

Скорее бы попыталась снести голову в ответ… выпустить кишки, отрезать конечности. Похоронить живьём. Извалять в соли и резать кожу так часто, что даже регенерация не поможет. Хорошенько прожарить… Арман-Лисар представлял что-то такое, но никак не игривое тыканье пальчиком в грудь.

Если только из кончика этого пальца не выстрелит молния, которая сожжёт его внутренности.

— Не понимаю, — он продолжал улыбаться, хотя уже не так мягко, как прежде.

Не после кровавых фантазий.

— Вот об этом я и говорю, — покачала головой Лилиан и продолжила путь. — Ты даже не понимаешь, насколько ты бессердечен. Или только прикидываешься непонимающим?

Она покосилась на него вроде как вопросительно, но с той же лёгкой игривостью. Её глаза были яркими — ярче зелени этого леса.

— Я не прикидываюсь, я правда не понимаю, — Арман коснулся груди в том месте, куда она тыкала пальцем.

— Тогда, возможно, тебе стоит попросить помощи у своего друга Кериша, пусть он тебе объяснит.

От удивления Арман даже шаг замедлил, пытаясь понять скрытый смысл её слов: «Она догадалась, что Кериш мой подчинённый?.. Или сочла его больше разбирающимся во взаимодействии с окружающими?»

— Не понимаю, что он должен мне объяснить, — пожаловался Арман, догоняя Лилиан и рефлекторно оценивая обстановку и позицию своего сборного отряда.

— Вот когда вернёмся, — Лилиан помахала рукой, — тогда и узнаешь.

— Что узнаю?

Она только посмеялась.

— Пожалуйста, объясни, — попросил Арман. — Иначе я умру от любопытства.

— Я знаю, что некоторые умирают из-за чрезмерного любопытства, но ни разу не слышала, чтобы кто-то умирал непосредственно от него.

— Тогда я буду первым.

— Тогда я просто обязана стать свидетелем такого чуда.

Её добродушный тон скрашивал некоторую жестокость слов, Арман усмехнулся, но любопытство не унималась.

— Так почему ты назвала меня бессердечным?

…

— Прекрасная леди, пожалуйста, удовлетвори моё любопытство…

…

— Если объяснишь, я в ответ тоже что-нибудь интересное расскажу…

Но Лилиан была непреклонна.

* * *

Ужин в походе — вот истинная радость. Я макала хлеб в горячую похлёбку и, гоняя ману по телу, наслаждалась привалом: дневной переход по лесу способен вымотать даже усиленные мышцы мага второго круга.

Дым костров, кони, люди, опасное задание — ностальгия.

Рыцари определили, что расстояние между нами и одержимым значительно сократилось, но не стали гнать через ночной лес, погрузившийся в почти кромешную темноту.

Вдалеке ухала сова. Уютно потрескивали костры. Все были изрядно вымотаны, торопились поесть и скорее завалиться спать, чтобы не потерять ни единой драгоценной минуты отдыха.

Обошлось даже без попыток свалить на «эй, ты, женщина» заботу о кухне: рыцари сами назначили дежурных. И караульных тоже выбрали они.

После дневного перехода ночь без наряда в караул — это вообще сказка.