Великан

Сейчас отслеживали только двадцать пять самолётов. Их было больше, но значение имели только эти. Девять из них — американские бомбардировщики, прямо сейчас идущие на Берлин. Три звена. На их перехват поднялись шестнадцать тяжёлых истребителей Ju-635. Четыре группы по четыре машины. Глядя на них, Херрику постоянно приходили на память средневековые рыцари, соперничающие в доблести. Только доблесть не имела никакого отношения происходящему. Американцы не обратили на немецкую ПВО ни малейшего внимания и уничтожали страну, не дав шанса защититься.

Последней возможностью спасти хоть что-то были «Юнкерсы». Большинство этих четырёхмоторных уродцев уже потеряно. Некоторые сумели сесть только для того, чтобы «разложиться» на аэродроме, другие оказались слишком близко к взрывам адских зажигалок. Так их назвал один из летчиков-истребителей, пролетевших над Майнцем. Сказал, как будто в городе заполыхало пламя пекла. Но остались шестнадцать Ju-635 с небольшим запасом топлива. Большинство из них не сумело даже поравняться с американскими бомбардировщиками, и просто смотрели, как те проплывают мимо. Двое утверждали, что их ракеты разорвались достаточно близко и заставили цели отвернуть на запад с дымом. Херрик полагал это чрезмерно оптимистичным. Но шестнадцать истребителей, защищающих Берлин, по его приказу выгрузили снаряды к пушкам и сделали всё возможное, чтобы уменьшить вес. Каждый нёс три ракеты. Должны же почти полсотни ракет сделать что-нибудь с девятью бомбардировщиками?

Фельдмаршал наблюдал, как развивались события. Обычная схема. Амеры шли прямо к цели, полагаясь на скорость и высоту для прорыва ПВО. Пилоты «Юнкерсов», основываясь на опыте предыдущих стычек, рассредоточились, чтобы поймать бомбардировщики в сеть. Но даже забравшись на свой потолок, они всё равно отставали на две тысячи метров. Американцы, как и прежде, уворачивались. Ждали, пока враг не выпустит залп, а потом использовали поразительную высотную манёвренность. Ракеты следовали за ними, но каждый поворот расходовал их энергию. Бомбардировщики уходили в виражи, и промах следовал за промахом. «Юнкерсы» выпустили все ракеты, не добившись ни одного попадания.

В зале повисла глубокая тишина. Планшет показывал, как истребители один за другим отваливали в стороны, а десятимоторные гиганты продолжали полёт. Три звена разделились под небольшим углом, с очевидным намерением пройти параллельными курсами над городом. У Херрика перехватило дыхание, настолько густо чувствовалось в воздухе отчаяние.

— Итак, сколько адских зажигалок они на нас сбросят, как думаете? — рейхсмаршал Геринг казался неуместно весёлым.

— Девять. По одной с каждого.

— Есть ещё мнения? С меня плюшки тому, кто окажется точнее.

Вновь наступила оглушительная тишина.

— Я думаю, двенадцать, герр рейхсмаршал. На Мюнхен зашло шесть бомбардировщиков и сбросили восемь бомб. У нас девять, таким образом, будет двенадцать.

Женщина смущалась, что её мнением заинтересовался такой высокопоставленный человек, но Геринг простецки улыбнулся ей.

— И как вас зовут, дорогуша? Кажется, никто больше не хочет сыграть.

— Санни. Санни Брюке.

— Вы замужем?

— Нет. Я надеялась, что мы с моим женихом распишемся в его следующий отпуск. Он сейчас в России, танкист. Но…

Геринг покачал головой:

— По крайней мере, не один из моих летчиков. Давайте поспорим. Если ваше предположение будет точнее моего, то медовый месяц вы проведёте в Каринхалле[59].

По залу прокатился вздох. Каринхалле — легендарный охотничий замок Геринга, названный в честь его первой жены. Фантастически роскошный дворец, заполненный сокровищами со всех концов ограбленной Европы. Некоторые женщины явно пожалели, что не рискнули присоединиться к спору.

— Санни, если я выиграю, вы отдаёте мне браслет, который сейчас на вашей руке. Уговор?

Она кивнула. Браслет был обыкновенной дешёвой бижутерией. Херрик был заворожён. Геринг легко заставил людей думать о будущем, переведя их мысли на выживание и что делать потом.

Американские бомбардировщики быстро приближались, оставляя отметки на планшете.

— Насколько надёжно мы можем герметизироваться? И сколько после этого продержимся?

Фельдмаршал догадался, что сейчас Геринг обращается к нему. И голос у него твёрдый, ледяной, отнюдь не то приветливое подшучивание, как с девушкой-оператором. Искорки хорошего настроения исчезли из глаз, сменившись холодным командным огнём. Херрик напомнил себе, что Старый Толстяк не клоун и не шут. Если он и произвёл подобное впечатление, то лишь потому, что это служило его целям. Бояться этого человека однозначно стоило.

— Герр рейхсмаршал, нас защищает укреплённый железобетон. Подача воздуха производится снаружи, но он проходит через фильтровентиляционную установку. У нас автономные генераторы и хороший запас топлива. Не очень большой, но можно сэкономить его, отключив второстепенные системы. Еды не меньше чем на две недели. На вкус так себе, но силы поддерживает.

— Значит, мы можем выдержать удар?

— Если адская зажигалка не рванёт прямо над нами, то… да, герр рейхсмаршал.