Великан

Разворачиваюсь и направляюсь к вокзалу. Теперь точно домой.

Сую руки в карманы штанов и замираю, почувствовав то, чего там раньше не было. Вытаскиваю руку и медленно разжимаю кулак, уже зная, что там увижу: маленький крестик без цепочки.

— Ну, вот как так? - оборачиваюсь, будто еще в силах догнать ушедший поезд. - И что мне с этим делать?

Не выбрасывать - это и так понятно. Но будет странно, если ни с того ни с сего начну носить. Ладно, оставлю дома, пусть лежит.

На обратном пути заезжаю в только-только открывшийся Макдональдс. Народу почти нет, а там, на кухне, работники уже суетятся, что-то жарят, занимаются заготовками.

Я голодный, как волк. В животе настоящая война с завываниями истребителей. Заказываю двойной чизбургер, картошку, большой молочный коктейль и сладкий пирог. Усаживаюсь за стол и с наслаждением откусываю от чизбургера хороший кусок, запиваю его коктейлем - еще таким густым, что тяжело втянуть в себя через трубочку.

А в голове все крутятся фрагменты из рассказов Валентины Владимировны. Крутится тот проклятый сахар, который вместо цветов молодой парнишка дарил своей будущей жене.

Я никогда особенно не интересовался историей. Никакой - ни древней, ни недавней. Прокоп Васильевич, наш преподаватель по истории, любил спрашивать даты и имена всяких царей, вождей и прочих знаковых личностей. Но он никогда не увлекал сколько-нибудь интересным рассказом о тех или иных событиях, ограничиваясь лишь пересказом того, что написано в учебнике.

И вот сегодня оказалось, что прошлое может захватить, если о нем рассказывать с душой. И пусть Валентина Владимировна часто перепрыгивала с одного эпизода на другой, пусть не сыпала цветастыми синонимами, не рассказывала веселых историй, но мне действительно было интересно ее слушать. И послушал бы еще.

Нет, у меня не укладывается в голове, как дети, гораздо младше меня, рыли траншеи, работали на заводах, бежали в бомбоубежища, когда надо головами гудела и свистела смерть. А я действительно считаю, что мне не повезло быть посмешищем всего класса? Да, несомненно, все мои школьные годы прошли под знаком саможаления. Я считал себя самым несчастным, обиженным и обездоленным. И не только в собственной школе. Для меня моя проблема имела гораздо больший масштаб - глобальный, мировой.

Сахар вместо цветов…

Свидания под рев штурмовиков и бомбардировщиков.

Скудный ужин под уже не такой уж и далекий грохот вражеской артиллерии.

Ночь под каменным гнетом бомбоубежища.

Глупо и бессмысленно фантазировать на тему, а как бы я себя повел в той ситуации. Потому что знаю, как - забился бы в самый дальний угол и сидел бы там, дрожал, пока не окочурился от голода. Я даже близко не герой.

Смотрю на недоеденный чизбургер, который держу обеими руками, смотрю на лежащую в пакетике картошку, на пирожок.

«Кому и что ты хочешь доказать?»

«Тебе было странно услышать в отношении себя: Стас».

«Странно, неожиданно и… неуютно?»

— Взрослый? - говорю сам себе, не разжимая губ.

Откладываю чизбургер на поднос. Поднимаюсь из-за стола. Беру поднос и несу его обратно на кассу.

— Жаль выбрасывать еду, - говорю девчонке в круглых очках. - Она хорошая, но я больше не голоден. Сделайте с ней что-нибудь.

— Что-то не так? - беспокоится девчонка.

— С едой все отлично, - говорю, направляясь к выходу. И уже тише, самому себе: - А вот со мной - не уверен.

Что ж, деньги за еду заплачены впустую. Или нет? Или будем считать их первым взносом в себя нового? Звучит довольно громко и пафосно. Тем более, что силой воли я никогда не отличался. Да что там, ее у меня нет, как таковой.

Выхожу на улицу и несколько минут стою, провожая взглядом проезжающие мимо машины. Отсюда до моего дома сорок минут пешком или пятнадцать минут на маршрутке. Что выбрать?

Не хочу давать никаких клятв и обещаний. Я просто попробую. Просто постараюсь хоть раз в жизни действительно быть взрослым. Не в мечтах, не в обиженном угаре. Просто в деле, в сущности, не таком уж и сложном. В конце концов, когда-то надо начинать. Так почему бы не сейчас?

Смотрю, как возле автобусной остановки останавливается маршрутка - как раз мой номер. Наблюдаю за тем, как открываются и закрываются двери, выпуская и впуская спешащих на работу людей. Когда маршрутка уезжает, спускаюсь по ступеням Мака и выхожу на дорожку.

— Вперед, толстяк, немного погуляем. Когда ты делал это в последний раз?

Глава пятнадцатая

Примерно полгода спустя…

Стою перед распахнутыми настежь воротами старенького спортивного комплекса и тупо смотрю на выцветшую от времени и непогоды вывеску: Салют.

Какого черта я сюда приперся?

Весь день зеваю и едва не клюю носом, да и вообще чувствую себя вареным овощем. Эта зима вообще действует на меня странно - постоянная промозглая погода вытягивает все силы и настроение. Оно, конечно, радоваться особенно и нечему, но не так же, чтобы ходить, как распоследний зомби. А еще эти постоянные простуды. Хорошо еще, что несильные, а то бы на учебу вообще пришлось забить.