Великан

— Да. Ща. Сконцентрируюсь… Будешь молчать в тряпочку, сидеть на заднице и ковырять в носу, ожидая, что девки сами станут на тебя вешаться, - так и останешься любителем фильмов для взрослых. Не, я не говорю, что это плохо. Хорошая клубничка иногда даже очень в тему. Иногда! Ты меня слышишь? Девки должны быть настоящие, понимаешь? Да, каждая со своими закидонами, истериками и выеданием твоих мозгов. Но они должны быть. Одна, две, сколько потянешь.

— Стоп-стоп, а как же моногамия, все дела?

— Все дела – это на пенсии, когда стоять будет только по большим праздникам. А пока молодой – должен нагуляться.

— Так, допустим. Но ты говоришь только о мужиках. Что насчет девчонок?

— А что насчет их? - удивляется гостья. - Или у нас не равноправие? Или ты о лаже, что замуж надо брать только девственницу?

Вопрос риторический, она не дает мне ответить.

— Так вот запихни себе эту хрень так глубоко, чтобы даже ненароком не вылезла. Нормально понапридумывали - сами гуляют, а мы сиди у окна и жди прекрасного принца. А если принц мудаком окажется или в постели бревно? Прикинь, мужики такие тоже бывают. Ляжет - и типа давай, дорогая, сама все сделай. Ишь, царь утешаться изволит. А что женщине тоже надо и поцеловать кое-где, и руками потрогать – нет, это уже перебор. Так что мужика испробовать надо прежде, чем с ним жить решишь.

— Да что тебя по крайностям несет? - всё же вставляю слово. - Все же разные. Как так можно всех под одну гребенку?

— А потому что козлы все! Вот даже тебя взять… сейчас весь из себя такой хороший, отзывчивый, а как до баб дорвешься - так сразу изменишься.

— С чего бы?

— А с того бы! - она снова повышает голос. - Избалуешься, как и все. Девки-то дают направо и налево, как стакан воды принести. Раньше серенады под окнами им пели, подвиги совершали, драконов там всяких порубать с мельницами только чтобы губами пальчиков коснуться, а сейчас выпивкой угостил в клубе - и уже вези ее на эту… вписку, во!

«Им?»

Так и хочется спросить, почему моя гостья не желает относить себя к представительницам своего же пола. Ведь, судя по ее же рассказам, парней у нее было несколько.

— Погоди, ты сама сказала, что мужика испробовать надо…

— Но не раздвигать ноги перед каждым. Пусть побегают, посуетятся, глядишь - и поумнеют.

— Прости, если наступлю на больную мозоль, - на самом деле мне все равно, от выпитого так хорошо в голове, так свободно, что вновь пускать туда какие-то глупые сомнения и неуверенность нет никакого желания. - Но ты со своим… парнем сколько жила? Успела испробовать?

— Да уж напробовалась этим козлом! - Наталья снова разливает коньяк.

То ли от злости, то ли от уже порядком выпитого ее руки немного дрожат – и горлышко бутылки постукивает по краю чашки.

— А если бы динамила его? Если бы заставила, как сама говоришь, побегать и посуетиться - как бы все сложилось?

— Да другую бы давно себе нашел, - гостья не ждет меня, а сразу выпивает свою порцию. - В том-то и проблема. И не дать плохо - и давать всем плохо. Понимаешь?

— Не уверен, - беру свою чашку и подношу ее к губам. Запаха спирта, который так покоробил сначала, вообще не ощущаю - вполне себе ароматный напиток. - Должна же быть золотая середина.

— А тебе вообще какая разница? Поверь, на твой век дур хватит. Так что хватит сидеть на задницу и вали в какой-нибудь клуб. Снимай, угощай, танцуй и развлекайся.

— Сейчас уже не могу, - вздыхаю нарочито громко. - А ты нормально себя чувствуешь? У меня голову ведет, как после карусели.

- Эй, ты мне тут заснуть не вздумай! - Наталья неловко тянется отобрать у меня чашку, но задевает по пути бутылку - и та с грохотом опрокидывается.

Драгоценный напиток с негромким бульканьем выплескивается на столешницу, стекает на пол.

— Твою мать! - пытается резко встать гостья, но лишь заваливается набок.

Залпом выпиваю свою порцию коньяка и ставлю бутылку вертикально. В ней уже почти ничего нет.

Не знаю, почему не иду в ванную за тряпкой, решение, которое возникает в голове, кажется куда более рациональным и веселым. Стаскиваю через голову футболку и накрываю ею темное пятно на столе. И мне все равно, как я при этом выгляжу - не Аполлон, ясное дело, только чего она там говорила?..

«Когда мужик не видит свой арбузный хвостик за складками живота – это уже не мужик…»

О, с некоторых пор я его отлично вижу. А сейчас еще и чувствую.

— Ты же девственник.

Ни хрена себе заявление в лоб. Причем Наталья не спрашивает, она утверждает, при этом едва заметно закусив губу. Замутненный взгляд блуждает по моей груди, затем опускается ниже - к поясу, туда, где внезапно набухает, напрягается, наливается кровью. И это не случайность, не взгляд мельком – это нарочно и осознанно.

Ее улыбка должна бы ввести меня в замешательство, но мне даже нравится, как она на меня смотрит. Нравится, как облизывает губы, когда следит за все более оттопыривающимися на мне шортами. С небольшого диванчика она так и не поднялась, то ли полулежит на нем, то ли полусидит.