Великие алхимики

Джордано Бруно и под самыми страшными пытками не мог поведать то, чего и сам не знал.

В конце концов, инквизиторы потеряли терпение, и 17 февраля 1600 года ученый был сожжен в Риме на площади Цветов.

Повторяю: Бруно на самом деле погубил интерес к алхимии[69].

Глава тридцать первая ТАЙНАЯ ВЕРА НЬЮТОНА И ЛЕЙБНИЦА

1.

Кто будет сомневаться в авторитете Исаака Ньютона (1643–1727)?

Это великий математик и физик.

О законе всемирного тяготения знают даже двоечники…

Так вот, старательно замалчивается тот факт, что сэр Исаак тоже интересовался алхимией.

Он верил в существование философского камня и много лет отдал его поискам[70].

Однажды Ньютон и другой известный британский ученый — Роберт Бойль — даже внесли в парламент Англии закон, запрещающий распространять сведения о трансмутации металлов.

Иначе трансмутацией займутся все, кому не лень, и в экономике начнется хаос…

2.

Его настольной книгой в лучшие годы был трактат алхимика Филалета «Открытые врата в палаты короля», изданный в 1655 году.

Экземпляр, зачитанный до дыр и исчерканный пометками великого ученого, был в 1936 года продан наследниками ученого и сейчас хранится в Британском музее…

Справедливости ради отмечу, что Ньютона в идее философского камня больше интересовало не практическое использование (превращение металлов в золото, эликсир жизни…), а исследование феномена самой трансмутации.

Об этом аспекте его научной деятельности предпочитают не говорить.

Иногда только упоминают интерес Ньютона к «Апокалипсису».

Да и то — в последние десятилетия жизни, когда он практически отошел от научной деятельности…

3.

Кто из современных химиков будет оспаривать авторитет Готфрида Вильгельма Лейбница (1646–1716 гг.), немецкого философа, математика, физика и языковеда?

Никто.

Великий ученый, внесший огромный вклад в мировую науку…

И в то же время он тоже не сомневался в возможности трансмутации.

Лейбниц написал немало писем Софии Шарлотте, второй жене прусского короля Фридриха I (1657–1713).

Фридрих I был большой покровитель искусств и наук.

Он основал университет в Галле, Академию наук в Берлине…

Лично встречался со многими выдающимися алхимиками…

Так вот, часть писем, в которых Лейбниц расспрашивал жену короля о встречах с учеными, опубликована.

А есть и другие письма.

В которых философ конкретно интересуется встречами с алхимиками и просит описать алхимические опыты, свидетелями которых была сама София.

И более того, не скрывает своих убеждений…

Эти письма хранятся в архиве.

Почему?

Догадаться нетрудно: чтоб не портили репутацию — серьезный ученый не должен верить в реальность алхимических доктрин…

Глава тридцать вторая ГЕЛЬВЕЦИЙ, ВАН ГЕЛЬМОНТ… И ДРУГИЕ ОЧЕВИДЦЫ

1.

Еще один пример связан с именами двух врачей, чей научный авторитет столь велик, что их невозможно заподозрить в мистификации или в том, что они стали жертвами обмана.

Один из них Гельвеций, ученый, личный врач принца Вильгельма Оранского.

Второй — Ян Баптист ван Гельмонт (1579–1644), крупный бельгийский врач и химик, обогативший науку термином «газ».

С обоими приключилась история, заставившая не просто поверить в существование философского камня.

Они даже держали его в руках и смогли лично проверить на деле!

Каждого из них посетил таинственный незнакомец и показал некое вещество, являющееся, по словам визитера, тем самым философским камнем, о котором все говорят, но никто не видел.

2.

В 1618 году к ван Гельмонту пришел неизвестный — лет сорока, невысокий, склонный к полноте…

Завел разговор о герметике.

Ученый, относившийся к герметическим наукам и, в частности, к алхимии, скептически, тут же прервал собеседника.

Незнакомец спросил:

— А не хотите ли вы увидеть трансмутацию?

И высыпал из коробочки на стол несколько крупинок.

В своей книге «Заря медицины» Гельмонт описал порошок трансмутации как очень тяжелый, цвета шафрана.

Объяснив, что надо делать, неизвестный ушел, и больше ученый его никогда не видел.

Слуга положил в тигель свинец, расплавил.

Затем бросил крупинки, облепленные воском.

Началась какая-то реакция.

Когда она закончилась, тигель залили водой.

Внутри вместо свинца лежало золото…

В память об этом событии Гельмонт назвал своего сына Меркурием.

Когда сын ученого вырос, он тоже занялся наукой.

Хотя главным считал другое — защиту алхимии от материалистов.

Именно переписка Меркурия ван Гельмонта с Лейбницем окончательно убедила последнего в том, что трансмутация — это реальность, а не миф.

3.

Почти через полвека, в 1666 году, в голландском городе Гаага произошла очень похожая история.

27 декабря к Иоганну Фридриху Швайтцеру, более известному под псевдонимом Гельвеций, пришел незнакомый мужчина средних лет — невысокий, полный…

Личный врач принца Оранского был известен как ярый противник алхимии.

Незадолго до описываемых событий он подверг уничтожающей критике алхимика Дигби, который пытался предложить свои услуги принцу.

Даже издал очень желчный памфлет, направленный как против самого Дигби, так и против алхимии как таковой.