Великие алхимики

Император пришел в восторг и приказал врезать в стену комнаты своего дворца, где это произошло, мраморную табличку с надписью: «Пусть сделает кто-нибудь то, что сделал поляк Сендивог».

Поскольку «поляк» не выдавал себя за адепта (во всяком случае, с Рудольфом), император дал ему уехать в Моравию.

И более того — вступился за него, когда через пару дней Сендивог был арестован одним местечковым графом, который прослышал об удачном опыте в Праге и хотел заставить «адепта» работать на себя.

Граф запер авантюриста в одной из комнат башни своего замка.

Однажды ночью Сендивог перепилил решетку и спустился из башни на веревке, которую он сплел из собственной одежды.

В Прагу он вернулся буквально голый и пожаловался Рудольфу на беззакония.

Император наказал графа и заставил подарить «адепту» — в виде компенсации морального вреда — одну из деревень[67].

4.

Ехать в Моравию уже не хотелось.

Сендивог вернулся в Польшу.

Здесь он сумел убедить маршала Вольского, что немного денег и немного времени — и «инвестор» получит столько чудо-порошка, сколько он захочет.

Вольский сам занимался алхимией и знал о высочайшем артистизме «Германского Гермеса».

Заинтересовался.

Дал шесть тысяч франков.

Зато когда опыты закончились неудачей, стал требовать, чтобы деньги ему вернули обратно.

За авантюриста вступился сандомирский воевода Мнишек.

Взял его под свою защиту и выдал шесть тысяч франков — на продолжение исследований.

Три тысячи Сендивог вернул Вольскому, а остальные истратил.

И не только на опыты.

В частности он издал рукопись Сетона, поставив на ней свою фамилию.

Из-за этого в истории алхимии какое-то время существовала путаница.

Считалось, будто Космополит (то есть Александр Сетон) и Сендивог — одно лицо…

А потом запасы порошка проекции стали иссякать.

Да и последнюю щепотку авантюрист не уберег — кто-то украл…

5.

Потом на двадцать пять лет Сендивогиус куда-то исчез.

То ли сидел в лаборатории, пытаясь постичь суть Великого Деяния, то ли боялся гнева правителей, обманутых в своих ожиданиях…

Затем он появился.

Но это уже был не алхимик, стремившийся стать адептом.

Сендивогиус разочаровался, он потерял надежду овладеть тайной Великого Деяния.

Поляк превратился в обычного шарлатана-афериста, торгующего сомнительными эликсирами жизни, вымогающего деньги у вельмож — якобы на алхимические опыты[68]…

Умер в нищете.

Глава тридцатая ЗА ЧТО СОЖГЛИ ДЖОРДАНО БРУНО

1.

В одной из предыдущих глав я рассказал о том, что католическая церковь отказывается признавать интерес Фомы Аквинского к алхимии.

Это понятно: средневековые алхимики зачастую прибегали к магии.

Алхимик и чернокнижник, якшающийся с Дьяволом и его приспешниками, — являлись практически синонимами.

Святой не может быть алхимиком!..

Этот принцип немного позже распространился и на ученых — особенно с мировым именем.

2.

Из школьных учебников мы знаем, что Джордано Бруно — выдающийся ученый.

За концепцию о бесконечности Вселенной и бесчисленном множестве миров был признан еретиком и сожжен на костре…

Все верно, Бруно сожгли.

Но на самом деле страдальцем от науки он стал совсем по иной причине.

Бруно интересовался алхимией.

Напомню: в те годы алхимией называлось все — от химии до поисков философского камня.

Свои химические опыты и открытия Бруно изложил в ряде трактатов.

Была среди них и книга «Великое искусство».

Так вот, венецианский дворянин Мочаниго прочитал этот трактат и решил, что столь знающий человек наверняка владеет секретом трансмутации.

Златолюбец пригласил Бруно к себе погостить и поработать.

Ученые во все времена испытывают нехватку средств — как на жизнь, так и на исследования.

Бруно согласился и несколько лет проводил в особняке Мочаниго химические исследования.

В конце концов дворянин потерял терпение и напрямую стал требовать, чтобы Бруно научил его делать золото из неблагородных металлов.

Ученый ответил отказом.

По принципу: и сам бы рад, но не умею, я специалист в другой области…

Когда дворянин поставил вопрос ребром, Бруно собрал вещи и решил вернуться во Франфуркт.

Тогда-то Мочаниго и написал обширный донос в инквизицию, обвиняя Бруно во всех грехах — ереси, чернокнижии, контактах с Дьяволом…

А до того, как инквизиция примет решение об аресте, уговорил Бруно погостить еще немного.

Вскоре ученый оказался в застенках инквизиции.

3.

Семь лет он томился в венецианских и римских тюрьмах.

Семь лет пытками и истязаниями из Бруно выколачивали признания.

Вовсе не о связи с Дьяволом…

Зачем?

Чтобы казнить Бруно как опасного еретика, было достаточно ознакомиться с его трактатами.

Да еще найти пару свидетелей, которые дали бы против Бруно обвиняющие показания.

В годы сталинских репрессий следователям было достаточно анонимного доноса, целиком высосанного из пальца, чтобы расстрелять человека или отправить в лагеря…

Методы работы у средневековых инквизиторов и следователей НКВД были схожи.

Так что на самом деле инквизиторы потратили на ученого столько времени лишь потому, что отцы церкви тоже были не прочь узнать рецепт философского камня…