Великие арабские завоевания

«Арабы хотят получить Ифрикию ради ее городов, серебра и золота, между тем как нам нужны лишь плоды земли и стада. Единственный способ — уничтожение всей Ифрикии, чтобы арабы утратили к ней интерес и больше не возвращались». Слушатели одобрили ее предложение, и они принялись срубать деревья и уничтожать свои крепости. Рассказывают, что Африка от Триполи до Танжера была раньше тенистой, селение сменялось селением, и повсюду были города, так что не было местности более процветающей и благополучной. «Нигде не было столько городов и крепостей, как в Африке и Магрибе, и такая местность тянулась на две тысячи миль. Все это уничтожила Кахина. Многие христиане и африканцы бежали, спасаясь от ее деяний, и отправлялись в Андалусию и на другие острова в море.

Это интересное сообщение. Оно показывает в средневековом арабском источнике ясное осознание деградации городской и природной среды, поражавшее современных археологов и других комментаторов. Само по себе оно весьма необычно. Разумеется, как замечает Гиббон, отчет сводит события двух или трех веков к двум-трем годам. Однако он должен был указывать на некую фундаментальную истину. VI и VII века, несомненно, стали свидетелями упадка в городской жизни и сельском хозяйстве этой области, сочетавшегося с переходом к кочевому скотоводству. Кроме того, сообщение показывает в необычном свете и арабское завоевание. Здесь арабы выступают хранителями городской жизни и культуры, а не разрушителями, как это часто бывает в современной нам литературе.

Казалось, Кахина одержала полную победу, и Хассан фактически отказался от Ифрикии. Но вскоре халиф прислал ему свежие войска. Кроме того, он привлек на свою сторону множество берберов, вероятно, не желавших принимать главенство Кахины. ГЬворят, что к джихаду присоединилось 12 000 берберов. С ними Хассан выдвинулся в район Габиса, где разбил ее войско. Потом он последовал за ней до ее твердыни — гор Ореса. Последняя битва произошла к северу от современного города Тобна, возможно, в 698 году. Мы располагаем очень немногими подробностями этого сражения, в котором Хассан победил и убил Кахину. Сообщали только, что она предвидела ожидавшую ее катастрофу. С развевающимися волосами она изрекала безумные пророчества о поражении, однако в то же время отослала своих сыновей в арабский лагерь, где им обещали сохранить жизнь.

Покончив с мятежом, Хассан снова утвердился в Кайруане. Здесь он начал вводить нормы Омейядской администрации, устраивать «диван» для войск и добиваться выплаты земельного налога от христиан. Согласно некоторым источником, он основал в Тунисе близ Карфагена новый город. Он задумывался как морская база для предотвращения новых высадок византийцев, и для работы в нем были доставлены из Египта 1000 коптских мастеров. Этот момент отмечает начало постоянной мусульманской администрации в Ифрикии и новую стадию обращения берберов и вербовки их в мусульманскую армию — процесса, который стал основополагающим при завоевании мусульманами Испании.

В 704 году Хассан был смещен с поста. Он остался без работы из-за испортившихся отношений между халифом Абд аль-Маликом в Дамаске и его братом Абд аль-Азизом ибн Марваном, правителем Египта. Абд аль-Азиз стремился утвердить свою власть и власть Египта над Северной Африкой. К тому же он хотел назначить на пост наместника собственного протеже. Человека, которого он имел в виду, звали Муса ибн Носсейр. Он был низкого происхождения, и никоим образом не принадлежал к великим родам Омейядского халифата. Это был умный и властный человек, пробившийся наверх благодаря своим способностям и доверию покровителя. Он начал карьеру в Сирии, где работал на Омейядское правительство, и впервые попал в Египет в 684 году. Возможно, тогда же он попался на глаза Абд аль-Азизу ибн Марвану, который отметил его и стал продвигать. К 704 году Абд аль-Азиз и Муса сотрудничали уже двадцать лет. Абд аль-Азиз хотел наградить его и понимал, что это идеальный правитель, который сумеет удержать под контролем непокорную, но потенциально доходную провинцию Ифрикия.