Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир

С тех пор Юлий Помпеевич стал неравнодушен к своей «внучке». Стал ее крестным отцом и с тайным восторгом слушал в церкви, как любимицу нарекают Юлией в его честь. Видно, Мадонна услышала его молитвы и явила ему дитя. Литта зачастил в дом к Паленам, а по городу поползли гнусные слухи. Растерянная Екатерина Васильевна попыталась урезонить мужа: «Зачем ты так носишься с Юленькой? Уж и так весь Петербург судачит, что она — дочь не Палена, а твоя!» Литта ужасался: «Что ты говоришь? Неужто я мог бы соблазнить собственную падчерицу?!» Но Екатерина Васильевна все вздыхала: «Я не говорю! Но девочка и вправду на тебя похожа. Словом, не стоит самому ходить с ней гулять в Летний сад. Поостерегись сплетен!»

Ошарашенный Литта давал слово, что поостережется. Но сердце не камень. И он опять летел к обожаемой Юленьке. Часто привозил ее к себе — в особняк на Миллионную улицу. Кормил своим самым любимым кушаньем — мороженым. Вот уж к чему он имел истинную страсть! Мог зараз съесть дюжину огромных порций. И Юлию приучил. Часто рассказывал девочке об Италии. «Там, в огромном палаццо Литта, — сотни картин. Но самая прекрасная у меня здесь! — хвастался он, показывал девочке леонардовскую „Мадонну“ и обещал: — Когда я умру, она достанется тебе!»

Так и вышло. 24 января 1839 года 76-летний граф Литта потребовал у своего мороженщика Сальватора очередную дюжину порций. Тот принес огромный серебряный поднос, и Литта, крякнув, приступил к поеданию. На десятой порции он блаженно улыбнулся: «Сальватор сегодня отличился!..» — и отдал Богу душу.

Его колоссальное состояние отошло обожаемой Юлии, тем более что супруги Литты — Екатерины Васильевны — уже не было в живых. Да и Юлия к тому времени успела выйти замуж за полковника лейб-гвардии Преображенского полка графа Самойлова, однако вскоре с ним разошлась. Кто знает, но, может быть, именно «Мадонна» Леонардо, на которую она любовалась с детства, по-своему повлияла и на ее судьбу. Сумасбродная красавица, она очертя голову влюбилась в великого русского живописца Карла Брюллова. И стала его Музой. Все самые прекрасные женщины на его картинах написаны с нее. Она — и «Удаляющаяся с бала», и «Вирсавия», и «Итальянская красавица». Ее образ можно увидеть и в «Последнем дне Помпеи». Вслед за Брюлловым Юлия уехала в Италию. И там познакомилась с миланскими родственниками своего крестного отца. Почему она отдала «Мадонну с младенцем» его племяннику — Антонио Литте, доподлинно неизвестно. Но так или иначе, а «Мадонна» вернулась в родное палаццо.

Впрочем, кажется, она уже не считала дворец в Милане родным. Краски начали выцветать, шелушиться, а затем и отваливаться. Как будто картина тосковала по далекой России. И никто из семьи Литта не возразил, когда Антонио в 1864 году предложил продать картину для коллекции русского императорского двора. Правда, тогда на продажу предложили целых 44 картины — семейство Литта нуждалось в средствах. Но приехавший из Петербурга директор Эрмитажа Степан Александрович Гедеонов за сто тысяч франков приобрел только четыре — и первой, конечно, «Мадонну Литта».

12 января 1865 года покупка состоялась, и Гедеонов поспешил в Петербург. Чуть не всю дорогу держал «Мадонну» на руках, согревая как мог, — боялся, что краска от холода и тряски совсем отвалится от доски. Едва приехал в столицу, отдал картину на срочную реставрацию. Однако приглашенные из-за рубежа специалисты наотрез отказались работать с картиной. Выручил простой русский умелец — эрмитажный столяр Александр Сидоров, которому удалось переложить красочный слой с прогнившего дерева на новый холст и тем самым спасти шедевр. За эту уникальную работу он получил серебряную медаль от самого императора Александра II.

«Мадонна Литта» засияла красками и заняла свое достойное место в Эрмитаже. Она стала его жемчужиной, его символом, его Главной картиной. Но вскоре возникла другая напасть — искусствоведы со всей Европы поспешили объявить картину. «безродной авантюрной подделкой». То есть, может, она и творение времен Возрождения, но никак не кисти великого Леонардо да Винчи. Интересно, что все эти сомнения начались лишь после того, как картина оказалась в Эрмитаже. Пока же она висела в Милане, никто не сомневался в ее авторстве. Хорошо, хоть нашлись честные знатоки творчества Леонардо, такие как директор Картинной галереи Берлинского музея Г.Ф. Ваген, автор известной монографии о гении Возрождения, который подтвердил авторство да Винчи.

Впрочем, через несколько десятилетий, уже после Октябрьской революции, отсутствие сомнений в авторстве «Мадонны Литта» чуть было не сыграло с картиной злую шутку. В то время в музеях молодой Страны Советов стали появляться коллекционеры из-за рубежа, и им показывали все самое лучшее: картины Рафаэля, Боттичелли, Тициана, Веронезе, Ван Эйка. Показали и «Мадонну Литта». Особо ценных покупателей, таких как министр финансов США Эндрю Меллон или ловкий промышленник Арманд Хаммер, чиновники от искусства запросто водили по залам Эрмитажа: «Мы продаем все — выбирайте, что вам интересно!»