Великие болезни и болезни великих. Как заболевания влияли на ход истории

Однако ни знание Джона Сноу о способе передачи и возможностях избегания зараженной воды, ни открытие возбудителя Робертом Кохом не смогли предотвратить трагедию, произошедшую во время пятой пандемии 1880-х и 1890-х годов во втором по величине городе одной из самых значимых индустриальных стран. 15 августа 1892 года жарким летом в Гамбурге рабочий канализационной сети заболел холерой; четыре дня спустя число заболевших составляло уже 31. К концу года эпидемия прошлась по городу такой опустошительной волной, какую Германия не видела с момента первого появления холеры в 1831–1832 годах. Число заболевших составило почти 17 000 человек; в том году жертвами холеры в Гамбурге стали в общей сложности 8605 человек, что соответствовало 1,3 процента населения. Власти связались с Робертом Кохом, который был потрясен тем фактом, что жители Гамбурга и Сенат не могли договориться о стоимости современной системы фильтрации. Но в гораздо большей степени его поразили условия жизни тех, кто первым заболел холерой. Речь шла о так называемом квартале аллей, в котором бедные слои населения жили в притиснутых друг к другу фахверковых домах, разделенных узкими улочками, по которым едва ли могла проехать повозка. Часто жители брали питьевую воду из каналов, загрязненных экскрементами и прочими отбросами. Когда Кох увидел вездесущую грязь и ужасающую нищету, почувствовал перманентный запах мочи и фекалий, он произнес знаменитую полную презрения фразу, наказывающую представителей высшего света Гамбурга, гордившихся всемирной известностью своего города: «Господа, я забываю, что нахожусь в Европе!»

Новость о холере в Гамбурге разлетелась по всему миру и попала в заголовки газет. В результате также выяснилось, что, как это часто бывает с эпидемиями, правительство города пыталось как можно дольше скрывать эту новость под давлением коммерческих кругов: магазины торговой элиты не должны были терпеть убытки из-за массовых смертей в трущобах мегаполиса. Репортеры из многих стран приезжали в Гамбург и описывали, как трудно бороться с холерой. Венский журналист Карл Вагнер рассказал о том, как на волонтерских основаниях помогал перевозить больных: «В качестве средства передвижения использовались экипажи, из которых убрали подушки, больных мы заворачивали в одеяла и укладывали на сиденья. В это сложно поверить, но в полу экипажей были просверлены пять-семь отверстий, через которые выделения зараженных вытекали прямо на дорогу!!! <…> За все время своей работы я перевез 132 больных, почти половина из которых умерла по пути»[177].

Это была последняя крупная эпидемия холеры в немецкоязычных странах Центральной Европы. В XX веке эпидемиологи зафиксировали шестую и седьмую пандемии. Эпидемия неоднократно приводила к массовым смертям, например, в 1991 году в Перу от холеры умерло около 12 000 человек. В первую очередь это происходит в странах, разоренных войнами и кризисами, как, например, в наше время в Йемене, где в 2017 году заболело около 700 000 человек и умерло свыше 2000 человек. Также под угрозой находятся государства, которые были безжалостно разграблены диктаторами и доведены до нищеты, как в Зимбабве при длительном правлении тирана-геронтократа Роберта Мугабе, а также государства, подобные Гаити, бедность которых еще больше усугубляется стихийными бедствиями. Всемирная организация здравоохранения поставила перед собой цель к 2030 году сократить распространение инфекции до такой степени, чтобы она больше не представляла риска для здоровья людей. Однако организация предупреждает о возможности совершенно противоположного развития событий, если «в ближайшие несколько лет изменение климата, урбанизация и рост населения создадут повышенный риск распространения холеры»[178].

Мало оснований надеяться, что человечество XXI века в ближайшее время справится с этими тремя проблемами.

Семя недоверия. Вудро Вильсон

Часть любой функционирующей демократии – это возможность управляемых контролировать правителей, что включает в себя оттенок здорового недоверия. В Америке со второй половины XX века происходит неуклонная утрата доверия к «Вашингтону» (как синониму политического аппарата и так называемого политического класса), что в 2016 году привело к избранию президентом человека, которого до сих пор никто бы не назвал политиком и который никогда не занимал государственные должности.