Великие дерзания

После отчуждения приходит изолированность, которая представляет собой реальную опасность. Джин Бэйкер Миллер и Ирен Стайвер [27], изучающие культуру отношений, из Стоун-центра колледжа Уэллсли, очень хорошо описали отчаяние изолированности. Они пишут: «Мы считаем, что самым страшным и разрушительным чувством, которое может испытывать человек, является психологическая изолированность. Это не то же самое, что быть в одиночестве. Это ощущение, что человек лишен возможности взаимоотношений с другими людьми и бессилен изменить ситуацию. В крайнем случае, психологическая изолированность может привести к чувству безнадежности и отчаяния. Люди стараются всеми силами избежать этого сочетания изолированности и бессилия».

Последняя часть этого определения имеет решающее значение для понимания стыда как наказания. Стыд часто приводит к отчаянию. И реакция на эту отчаянную потребность вырваться из изолированности и страха может варьироваться от попыток скрыть свои эмоции до наркомании, депрессии, причинения себе телесных повреждений, пищевого расстройства, издевательств, насилия и самоубийства.

Если говорить о моем собственном опыте замалчивания, размышление над тем, как стыд усиливает тревогу и отчуждение, дало мне ответы на вопросы, которые тревожили меня многие годы. Я выпивала не для того, чтобы заглушить свои печали. Мне просто нужно было чем-то заняться. На самом деле, я убеждена, что, если бы смартфоны и маленькие чихуахуа, которые сегодня повсюду носят с собой знаменитости в качестве аксессуаров, были бы в моде в мои подростковые годы, я бы никогда не начала курить и пить. Я пила и курила, чтобы минимизировать свое чувство уязвимости и выглядеть занятой, когда все другие девочки за моим столиком были приглашены на танец.

25 лет назад казалось, что моим единственным выбором было пиво, «Амаретто» и сигареты. Я одна сидела за столом, и некому было составить мне компанию за исключением моих пороков. Уязвимость привела меня к беспокойству, от него я перешла к стыду, который вызывал отчуждение, а от него можно было «спрятаться» в пиве. Для многих из нас химические обезболивающие против негативных эмоций – приятный, хоть и опасный, побочный эффект поведения, которое связано с тревогой.

Я бросила пить и курить 16 лет назад. В «Дарах несовершенства», я написала:

...

«Я провела большую часть своей жизни, пытаясь опередить уязвимость и неопределенность. В период моего взросления меня не научили навыкам и эмоциональной практике необходимой для того, чтобы “принимать дискомфорт”, поэтому с течением времени я пристрастилась к тому, что помогает заглушить эмоции. Но для того, чтобы излечиться от этого, не существует программы “12 шагов”. И после некоторых экспериментов, я поняла, что описание пристрастия в ключе традиционных программ “12 шагов” не всегда актуально в отношении пуристов.

Для меня попыткой отгородиться от негативных эмоций были не просто танцевальные залы, холодное пиво и “мальборо”, в этом мне помогали и банановый хлеб, и чипсы, и электронная почта, а также работа, постоянная занятость, непрерывное беспокойство, планирование, перфекционизм, и все, что угодно, что может заглушить мучительное и тревожное чувство уязвимости».

Великие дерзания: установление границ, поиск истинного комфорта, и укрепление духа

Когда я спрашивала о замалчивании эмоции тех участников исследования, которые живут искренней жизнью, то выяснилось, что все они постоянно говорили о трех вещах:

• учиться ощущать свои настоящие чувства;

• быть внимательным с умалчиванием эмоций (они тоже борются с этим);

• учиться принимать дискомфорт негативных эмоций.