Великие государственные деятели Российской империи. Судьбы эпохи

С Победоносцевым Николай поступил в своем стиле – внешне уважительно, но по сути – неожиданно и жестко, почти жестоко. По крайней мере, именно так считал Сергей Юльевич Витте, относившийся как к Александру III, так и к Победоносцеву с глубоким уважением. «Можно иметь различные мнения о деятельности Победоносцева, – писал он, – но несомненно, что он был самый образованный и культурный русский государственный деятель, с которым мне приходилось иметь дело. Он был преподавателем Цесаревича Николая, Императора Александра III и Императора Николая II. Он знал Императора Николая с пеленок, может быть, поэтому он и был о Нем вообще минимального мнения. Он Ему много читал лекций, но не знал, знает ли его ученик что либо или нет, так как была принята система у ученика ничего не спрашивать и экзамену не подвергать. Когда я еще не знал Николая II, когда я только что приехал в Петербург и скоро занял пост министра путей сообщения и спросил Победоносцева: „Ну, что же Наследник занимается прилежно, что Он собою представляет как образованный человек?“, то Победоносцев мне ответил: „Право не знаю, на сколько учение пошло впрок“».

* * *

Но мы забежали вперед. Когда еще был жив император Александр III, Победоносцев преподавал Николаю курс юридических наук. Выбор этот вполне логичный – хотя многие отмечали, что с конца 1880-х годов император все реже прислушивался к старому наставнику, все же Александр всецело ему доверял, а тот слыл прекрасным преподавателем. Но задушевной близости между учителем и учеником на этот раз не возникло. Не сблизила их и общая потеря – смерть Александра III. Николай воспринимал эту смерть как страшную и неожиданную потерю, и, кажется, не чувствовал себя готовым к свалившейся на него ответственности. По-видимому, он нашел утешение в мысли, что на то была Божья воля, а раз так, то он просто не может совершать ошибок, как миропомазанный самодержец, он получил власть из рук Бога, а значит Бог счел его достойным и отныне будет его вразумлять.

Победоносцев же в свою очередь решил, что вразумлять юного наследника – это его долг. В такой ситуации конфликт неизбежен, хотя, возможно, он и не «проговаривался» ни одним из его участников.

Александр III скончался 20 октября [1 ноября] 1894 года в Ливадийском дворце в Крыму. В начале января 1895 года Победоносцев представляет Николаю записку об основах внутренней политики, которая должна укрепить в молодом царе веру в то, что система управления, которой придерживался его отец, остается наилучшей, соответствует сокровенным чаяниям русского народа и не нуждается в усовершенствованиях. А в апреле следующего года Победоносцев произносит речь на собрании Императорского Российского исторического общества, посвященную памяти покойного императора. Для него эта речь – дань уважения старому другу и одновременно поучение его юному сыну. Необходимо было еще раз расставить все точки над «i», зафиксировать то, каким курсом будет далее двигаться Россия, что должен делать новый император, чтобы стать достойным памяти отца. Снова упоминался «простой народ», «живые русские люди», им противопоставлялись «инородческий элемент», которому следовало «не уступать», и заблуждающиеся интеллектуалы, увлеченные «отвлеченными идеями». Об этом чтении сохранилась дневниковая запись А.А. Половцова от 6 апреля 1895 года: «Победоносцев прочитал речь, в которой при весьма изящной внешней литературной форме изложил те свои политические идеалы нетерпимости, односторонности, насилия, эгоизма и непонимания высших человеческих стремлений, хвастаясь тем, что он и его единомышленники успели наполнить ими голову покойного Государя. Очевидно, то было назидание юному монарху идти по тому же грустному пути».

Хотя и очень почтительно, но Константин Петрович пытается оказывать на нового императора давление. С Александром это получалось. Он, по-видимому, был достаточно «толстокож» и не чувствовал никакой угрозы своему авторитету, когда его учитель по старой памяти переходил на менторский тон. Совсем не то – Николай. По-видимому, давление особенно завуалированное было как раз тем, что он умел превосходно распознавать и чего на дух не переносил. Тот же Витте приводит еще и такое мнение о юном Николае – «это будет нечто вроде копии Павла Петровича, но в нашей современности». Имелась в виду взбалмошность и почти театральная рыцарственность Павла, но Николай ни в малейшей степени взбалмошен или театрален, тогда болезненная подозрительность несчастного сына Екатерины? Очень может быть.