Великие и неизвестные женщины Древней Руси

Часто приезжали в гостеприимный Владимир и замужние дочери Всеволода и Марии вместе с мужьями, Ростиславом Рюриковичем и Ростиславом Ярославичем. Они присутствовали на семейных праздниках, на освящении церквей и т. д. К тому же Всеволод всегда оказывал помощь своим родственникам. Так, после смерти великого князя Киевского Святослава Всеволодовича в 1195 г. Всеволод отправил в Киев своих представителей, и они посадили на престол Рюрика Ростиславича, его свояка.[801] В Ипатьевской летописи это событие отнесено к 1194 г. и отмечено, что умирающий Святослав Всеволодович сам решил передать киевский престол своему свату Рюрику Ростиславичу.[802]

Вероятнее всего, спорный престол достался Рюрику при обоюдном согласии обоих великих князей, поскольку все они состояли в родстве по женской линии, считавшимся в то время более важной, чем по мужской. Можно вспомнить, что сын Святослава Всеволодовича Мстислав был женат на сестре Марии Ясыни, а сын Рюрика Ростиславича Ростислав был мужем одной из младших дочерей великой княгини Владимирской, Верхуславы. Получалась, что судьба одного из наиболее важных на Руси престолов решалась как бы на семейном совете.

Кроме того, Всеволод постоянно защищал своих родственников. Так, в 1197 г. в ходе междоусобия его сват Мстислав Романович Смоленский оказался в плену у черниговских князей. В ответ великий князь Владимирский вторгся в Черниговское княжество и разорил ряд городов. Черниговцам пришлось освободить Мстислава Романовича.[803]

Как уже отмечалось, особо дорожил родством со Всеволодом и Марией Рюрик Ростиславич. Поэтому он был очень рад, что зимой 1193 г. после ряда удачных походов на половцев его сын Ростислав с женой Верхуславой отправились в гости к ее родителям на всю зиму. После этого они с богатыми дарами вернулись домой. Этот визит подробно описан в Ипатьевской летописи.[804]

При этом Рюрик Ростиславич почитал и своего зятя Романа Мстиславича, владимиро-волынского князя. Став в 1194 г. великим князем Киевским, он пожаловал ему сразу несколько волостей. Это не понравилось Всеволоду Юрьевичу, главному помощнику Рюрика в получении великокняжеского престола. Он потребовал для себя часть земель, и некоторые из них отдал зятю, Ростиславу Рюриковичу, старшему сыну Рюрика.[805] Получалось, что новый киевский князь заботился больше о зяте, нежели о сыне-наследнике. Поэтому о Ростиславе, как уже своем зяте, приходилось думать и помогать ему Всеволоду Юрьевичу. Правда, Роман Мстиславич затаил зло на своего тестя и вскоре с помощью черниговских Ольговичей начал широкомасштабную междоусобицу. Она была подробно описана в летописце Рюрика Ростиславича, который, по мнению исследователей, также вошел в состав Ипатьевской летописи.[806]

Частое упоминание в этой летописи в записях конца XII – начала XIII вв. зятьев, шуринов, сватов и т. д. говорит о большом влиянии на расстановку сил и исход междоусобных битв браков, заключенных между семьями русских князей. Особенно укреплялись те князья, которые имели много детей и, женив, выдав их замуж, расширили свои родственные связи. В этом отношении Всеволод и Мария были одними из самых плодовитых супружеских пар, поэтому-то владимирский великий князь и получил у современников прозвище Большое Гнездо. Хотя для него иметь много детей было выгодно, у Марии рождение каждого ребенка отнимало много сил и здоровья. Ведь она уже отнюдь не являлась молодой женщиной. При рождении последнего сына Ивана ей было явно за сорок (в 1198 г.). К этому времени у нее было уже 13 детей. Из них только двое умерли во младенчестве. Остальные сыновья считались достаточно крепкими и здоровыми людьми.

Из летописной записи, касающейся последнего года жизни княгини, известно, что она страдала от тяжелой болезни 7 лет и едва могла передвигаться. Поэтому напрашивается предположение, что Мария не смогла окончательно оправиться после родов последнего сына в 1198 г., ведь до этого она принимала активное участие в семейных празднествах и всегда была радушной хозяйкой для многочисленных гостей, приезжавших во Владимир.

Не желая быть обузой для семьи, уже в 1200 г. Мария задумала уйти в монастырь. По ее просьбе Всеволод заложил в основанной ею женской обители каменный Успенский собор. В Лаврентьевской летописи по этому поводу сделана такая запись: «Того же лета, месяца иулия в 15, на память святых мученик Кюрика и Улиты заложи благоверный князь великый Всеволод Гюргевич церковь камену во имя святое Богородицы Успенья в манастыри княгинине, при блаженом епископе Иоане».[807] Можно предположить, что закладка храма в день памяти Кирика и Улиты была сделана не случайно. Возможно, так Мария хотела почтить свою родственницу, жену Андрея Боголюбского Улиту, к тому времени, видимо, скончавшуюся.