Великие и ценные вещи (ЛП)

Глаза Чарити заблестели, и она улыбнулась мне слабой, дрожащей улыбкой.

«Ты в порядке?»

Я кивнула, но движение было быстрым.

«Улыбнись», - приказала она, когда ее собственные глаза стали ярче. «Каждый язык здесь будет болтать, так что не смей позволить папе победить. Только не в этом случае. Улыбнись. Это лучшая броня, которая у тебя есть.»

Я так и сделала, но, судя по тому, что Гидеон сморщился, успеха это не принесло.

«Как долго, по-твоему, твой отец сможет оставаться в ярости из-за такого?»

Гидеон кивнул в сторону того места, где папа объявил мне открытую войну, а затем украл еще одну порцию жареной картошки.

«Сколько времени ему понадобится, чтобы простить, что одна из его дочерей пошла против его прямого желания настолько публично, насколько это возможно?», - спросила Чарити.

«Да», - уточнил Гидеон.

«Она даст тебе знать, когда это наконец произойдет.»

Я криво улыбнулась.

«Аминь», - согласилась она, и наш смех стал настоящим.

Рука Кэма крепко обхватила меня, и я прижалась к нему.

«Все в порядке, сестренка. Для тебя найдется место за столом для черных овец. Правда, Кэм?»

«Место найдется везде, где ты захочешь, Уиллоу.»

Он положил свой подбородок мне на макушку.

«С ирисками?»

Он потянулся к моему молочному коктейлю и сделал глоток, немного удивившись.

«Нет. Это соленая карамель. Удивлен?»

Он посмотрел на меня сверху вниз, и взгляд моего Кэма вернулся в эти глубокие коричневые глубины.

«Определенно не то, чего я ожидал.»

«В хорошем смысле?»

Я прошептала так, чтобы только он мог это услышать.

Его брови на секунду сошлись, а затем он наклонился и поцеловал меня в лоб.

«В самом лучшем.»

...

Три дня спустя Кэм пришел на заседание Исторического общества и занял свободное место рядом со мной. Он постоянно ездил в Салиду, чтобы присматривать за отцом, а все остальное время занимался разработкой проекта реконструкции, и это было видно. Он выглядел измотанным.

Кроме короткого телефонного разговора, мы общались только текстовыми сообщениями. Я практически превратилась в отшельницу, безостановочно работая у себя дома, но презрительные взгляды, которые я получала, когда входила из дома, говорили о том, что все думали, будто я теперь встречаюсь с Кэмом.

Я почти смеялась над ними, потому что даже я не думала об этом.

На самом деле все признаки указывали на обратное.

«У нас есть еще один пункт на повестке дня», - сказала я ему.

«Хорошо», - ответил он, снимая куртку.

«Ты как? Я даже не знала, что у тебя есть галстук.»

Черт побери, он выглядел отлично.

«Ты многого обо мне не знаешь», - поддразнил он, подмигнув.

«Все думают, что я все знаю.»

Я замерла на последнем слове.

«Каждый может думать как им хочется», - обратился Кэм прямо к миссис Родс, которая повернулась на своем месте и откровенно пялилась.

Она была не одна. С тех пор как я села за стол, отец попеременно то игнорировал, то злобно зыркал на меня, и несколько пожилых дам пробормотали, что Салливану было бы стыдно.

Да, ему было бы стыдно. За них.

«Следующим пунктом нашей повестки дня будет рассмотрение бизнес-плана, предложенного Кэмденом Дэниелсом», - объявил Уолт с трибуны. «Не хочешь ли ты выступить, Кэм?»

«Да, сэр», - ответил он и встал.

«Удачи», - прошептала я.

Он остановился в проходе, крепко зажав папку в правой руке, и протянул мне левую.

«Ты только еще больше разозлишь людей, если будешь тыкать меня им в лицо», - прошипела я.

«Да ладно, Пика. Я занял тебе место рядом со мной.»

Теа толкнула меня локтем в бок.

Я взяла его за руку и подняла подбородок, пока мы шли по проходу, не обращая внимания на обжигающую боль от этих проклятых взглядов, впивающихся в мою кожу с каждым шепотом. Кэм был экспертом в том, чтобы не обращать внимания на мнение людей - или, по крайней мере, выглядеть таковым.

Я была новичком.

Кэм рассказал о своем плане и ответил на все вопросы совета. Я насчитала двух или трех членов совета, которые не были настроены откровенно враждебно.

Ксандер молчал, но это было неудивительно. Спокойствие и собранность на фоне ярости Кэма всегда были его манерой поведения.

«План выглядит вполне разумным», - закончил Уолт. «Мысль о том, что мы можем открыть шахту для экскурсий уже в августе, тоже очень мотивирует. Будем голосовать?»

На трибуне послышался шепот, и Уолт призвал совет из девяти человек к голосованию.

Я затаила дыхание, пока Мэри Мерфи подсчитывала бюллетени.

«Три за «за», - сказала она, ее плечи поникли. Шесть «против.»

По залу пронесся гулкий звук. Ненавидеть Кэма это одно, а отказывать городу в столь необходимом доходе из вредности - совсем другое.

Кэм напрягся, его рука побелела на трибуне.

«Серьезно?», - спросил Уолтер, переводя взгляд с одного члена совета на другого.

«Голосование состоялось», - притворно нахмурившись, сказала Женевьева.

«Трудно поверить, что среди вас было шестеро тех, кто не мог смотреть сквозь пальцы на юридические проблемы Кэма.»

Шестеро?

Трое «за.» Это, должно быть, Уолт, жена Гида, Джули, и, вероятно, Мэри, учитывая ее реакцию. А может, и нет. Никто не стал бы открыто высказывать свое недовольство.

Если только мы их не заставим.

Я подергала Кэма за локоть, и он наклонился.