Великие Князья Литовские: Ягайло

— Ну вот, я же говорил, что у вас мужчина. — Обрадовался подканцлер, что его предположения подтвердились.

Первое время влюбленные не могли прийти в себя от наглости бесцеремонных подданных. Наконец, Ядвига едва слышно произнесла:

— Этот мужчина — мой муж.

— Вот как! — Удивился Завиша. — У нас появился король, а мы и не подозревали.

На лицах вельмож засияли подобострастные улыбки.

— И когда же этот юноша стал вашим супругом? — Язвительно спросил Спытко мельштынский.

— Сегодня вечером. — Ответила королева.

— Почему же ваше величество не посоветовались с нами в своем выборе?

— Я королева или нет?! — В гневе крикнула Ядвига.

— Королева. — Согласился подканцлер.

— А если так, то я вольна делать все, что хочу.

— Имеете полное на это право, ваше величество, если только ваши действия не будут направлены во вред государству.

— Я хочу быть женой Вильгельма. Каким образом пострадали интересы Польши от того, что я вышла за него замуж?

— Вред этого брака очевиден. — Без тени волнения, ровным ледяным голосом произнес Завиша. — Да будет вам известно, ваше величество, что сейчас в Кракове находятся послы Великого княжества Литовского. Они привезли предложение Ягайлы присоединить его государство к короне Польской. Одно ваше слово, и Польша станет вдвое, втрое сильнее и могущественнее.

— Они опоздали. Вот мой супруг перед людьми и перед богом. — Указала Ядвига на Вильгельма.

— Нет ничего непоправимого, кроме смерти. Архиепископ Бодзента уладит это дело, и ваш супруг исчезнет как пыль после дождя.

Вильгельм, который до сих пор лишь молча скрежетал зубами, вдруг вскочил и бросился к изголовью кровати. Через мгновенье в руке его сверкнул меч.

— Исчезнет… Сейчас ты у меня исчезнешь, толстая свинья… — Вырвалась у эрцгерцога масса немецких ругательств, впрочем, понятных всем присутствующим.

Намерения юноши были недвусмысленными, и поэтому каштелян и Спытко мельштынский обнажили мечи. Двум искушенным в боях магнатам не составило труда обезоружить молодого человека. Каштелян и Спытко скрутили ему руки и в нерешительности посмотрели в сторону Завиши. Королева же, с криком бросилась на помощь мужу, но что может сделать хрупкая девушка.

— Отдайте его страже. — Распорядился подканцлер.

Вильгельма передали в руки стоявшим за сломанной дверью воинам, и те куда-то его увели.

— Где Вильгельм? Что вы хотите с ним сделать? — Беспомощно рыдала королева.

— Не беспокойтесь, ваше величество, с ним ничего не случится. — Попытался успокоить ее Завиша. — А еще лучше: постарайтесь забыть о его существовании.

— Верните мне Вильгельма!

— Нет, королева, об этом не может быть и речи. Вы больше не увидите эрцгерцога.

В отчаянии королева бросилась к стоящей на туалетном столике горе флаконов и начала судорожно открывать один из них. Архиепископ Бодзента первым понял намерения королевы и в ужасе воскликнул:

— Не делай этого, дитя мое! Ты погубишь душу!

Вслед за этим, к Ядвиге бросились подканцлер и каштелян. Общими усилиями у королевы отняли флакон, а заодно вынесли из комнаты все склянки, даже не интересуясь их содержимым.

— Позвать сюда Гражину. — Распорядился Завиша.

— Останешься с королевой. — Приказал он явившейся девушке. — И не отходи от нее ни на шаг. Если что понадобится, стукнешь в дверь.

Мужчины, по знаку подканцлера, покинули комнату, оставив Ядвигу наедине с Гражиной.

Служанка, надо сказать, довольно неловко чувствовала себя в обществе несчастной королевы. Она осведомилась, не желает ли чего повелительница, но та, совершенно не замечая присутствия служанки, уткнулась лицом в подушку.

Спустя некоторое время трое мастеровых принесли новую дверь и приладили ее взамен сломанной. Люди ушли, и в покоях королевы снова воцарилась тишина. Гражина присела на стул и наблюдала за Ядвигой, опасаясь чего-нибудь противоестественного с ее стороны. Но королева мирно лежала, не меняя положения, уже в течение часа. В конце концов, служанку начало клонить ко сну. Гражина встала и тихонько, чтобы не потревожить повелительницу, начала ходить по комнате. Однако вскоре усталость пересилила боязнь уснуть, и служанка вновь опустилась на стул.

Проснулась Гражина от методичного настойчивого стука. В комнате было светло — наступило утро. Первым делом служанка бросила взгляд на королеву: та лежала, по-прежнему, уткнувшись лицом в подушку. Немного успокоившись и протерев глаза, девушка распахнула дверь.

— Письмо от венгерской королевы. — Протянул запечатанный пергамент воин.

— Хорошо, передам.

Гражина приблизилась к кровати и, набравшись смелости, обратилась:

— Ваше величество, письмо от матушки. Сами изволите прочесть или мне прикажете?

Ядвига повернулась на бок и протянула руку. Красными от слез глазами она пробежала послание и едва слышно проронила:

— Ну вот, и матушка туда же.

Вечером к королеве явился архиепископ Бодзента.

— Ваше величество, — начал он речь, — прошу извинить за причиненные вам некоторые неудобства, но клянусь богом, что мы не могли поступить иначе.

— Неудобства!.. — Негодующе повторила Ядвига. — Да вы сломали мне жизнь!