Великие князья Великого Княжества Литовского

Хронист Мартин Бельский дал Сигизмунду такую характеристику: «Этот государь был красив и владел такой большой силой, что рвал веревки, ломал подковы; давал мало советов, но с предусмотрительностью. Был немного гневен, но умел таить гнев в себе. Был трезвый, умеренный. Ходил в молодости в чепце или в венце розовом и с удовольствием ходил без шапки, носил длинные волосы, бороду постригал. Не был охотником к войне, за что его уважали многие короли. На неприятеля не поднимался, даже за большую обиду, и за это ему Бог давал счастье».

После смерти Сигизмунда целый год в Польше был траур. Люди носили черную одежду, и даже «стыдно было появляться из дома в ином уборе». В этом проявилась искренняя дань памяти своему правителю.

Заслужил он благодарную память и у литвинов. «Великославному господарю королю Жигимонту Казимировичу буди честь и слава на векы», — восславил его летописец, — поскольку был Сигизмунд «пан вельми добрый, справедливый и милосердный ку подданным своим».

СИГИЗМУНД АВГУСТ (1529—1572)

Сигизмунд Август был последним правителем суверенного Великого Княжества Литовского и первым правителем Речи Посполитой — федеративной державы Польского Королевства и Великого Княжества Литовского. Он был последним из королевской династии Ягеллонов.

В один голос современники характеризуют Сигизмунда Августа как безвольного и слабого человека, не способного править государством. Язвительный Иван Мелешко вообще с презрением отозвался о Сигизмунде Августе: «Того нечего и в люди личити, бо Подляше и Волынь наш вытратив, ляхом менечися». Добрых слов у литвинов он не заслужил. Да и поляки не жаловали короля. Никому он не угодил.

Его рождения с нетерпением ждали в Польше и Литве. Отсутствие наследника у Сигизмунда Казимировича тревожило его подданных и вызвало неуверенность в завтрашнем дне. Что ждет Польшу и Литву, если угаснет династия Ягеллонов? Чувствовали и понимали, что покой и мир будут нарушены. Поэтому рождение 1 августа 1520 года королевича вызвало в Польше и Великом Княжестве Литовском всеобщую радость, «которой веселей не было».

Король и великий князь Сигизмунд в своем манифесте к сенату Польши и панам рады Великого Княжества писал: «Рождение сына принесло не только нам личную безмерную радость, но также обещает великую пользу и счастье всему панству на будущее, о чем даю вам знать».

Как оказалось, радость была преждевременной. Вскоре поляки забили тревогу: опасались, что наследник королевской короны вырастет не правителем, а «бабником». На характер Сигизмунда Августа влияла его мать, королева Бона Сфорца. Хитрая и властолюбивая, Бона мечтала вырастить сына послушным себе, чтобы через него править Польшей. Мальчик рос распущенным и капризным. К учебе сердце не лежало, зато любил забавы и игры в окружении девчат. Развращающее влияние на королевича оказал его воспитатель Джованни Амато Сицилийский, образованный, но аморальный человек. Он и познакомил юного королевича с соблазнами жизни и эротическими утехами, которые тот полюбил. Сигизмунд с печалью глядел, как сын «зря тратит время среди своры девчат и невест».

Он позаботился и об избрании сына великим князем литовским. На тайном совете 4 декабря 1522 года в Вильно гетман Острожский упал к ногам Сигизмунда, умоляя его отказаться от вынесения кандидатуры Сигизмунда Августа на великое княжение. Великий князь, который представлял это дело как желание самих панов рады, сказал: «Очень удивляюсь смене желаний, ибо, пока не имели наследника, желали его, молясь, чтобы Бог его вам послал. И вот Найвысший в своей безмерной ласке захотел нас этим одарить, а вы, кажется, не желаете счастья для нас и нашего сына, чтобы мы видели его возвышение. Как это досадно, можете понять». Совсем не враждебность к Сигизмунду двигала гетманом. Он боялся, что опекуном молодого правителя станет его враг Альбрехт Гаштольд. Видимо, Сигизмунд учел это обстоятельство и не стал настаивать на избрании сына великим князем, а только взял клятву у панов рады, что после его смерти они выберут на великокняжеский посад Сигизмунда Августа. Но паны рады взяли клятву и у Сигизмунда, что их достоинство и целостность Великого Княжества ни в чем не должны понести «ущербу и понижения».

Только в 1529 году, когда Сигизмунд Август подрос, а Константин Острожский из-за старости отошел от государственных дел, Сигизмунд дал согласие литвинам провозгласить его сына великим князем. 18 декабря 1529 года в Виленском кафедральном соборе епископ Ян венчал Сигизмунда Августа на Великое Княжество. Но вся власть оставалась в руках Сигизмунда: «Верховного князя Литвы».