Великие князья Владимирские и Владимиро-Московские. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г.

В 1467 г. 22 апреля скончалась первая супруга Ивана Васильевича «христолюбиваа, добраа и смиренная» Марья Борисовна, дочь Бориса Александровича, великого князя Тверского. То обстоятельство, что покойница распухла до того, что покров опущенными книзу краями едва не достигал до самого тела, подало повод к толкам, что великая княгиня умерла от «смертного зелия»[409]. Узнали, что Наталья, жена дьяка Алексея Полуектова, «печалованием» которого ярославские князья отдали свои вотчины[410] великому князю (в 1463 г.), посылала с женой подьячего пояс великой княгини к какой-то бабе (конечно, знахарке). Великий князь до того «восполеся» за это на Полуектова, что шесть лет не пускал его к себе на глаза. Года через два по смерти великой княгини началось сватовство великого князя. Почин в этом деле принадлежал папе, который надеялся посредством этого брака распространить свою духовную власть и на Московское государство. В 1469 г. 11 февраля в Москву приехал из Рима грек Юрий от кардинала Виссариона с письмом, в котором предлагались великому князю услуги — устроить его брак с царевной Софией. В письме говорилось, что искателями руки этой царевны были будто бы французский король и герцог миланский, но София отказала им из преданности православию. Великий князь взял «словеса сиа в мысль», посоветовался с митрополитом, матерью и боярами и 8 марта отправил к папе Павлу и кардиналу Виссариону Фрязина Ивана, бывшего в Москве монетчиком, который должен был посмотреть царевну. Посол передал папе и кардиналу то, что ему было наказано. Царевна согласилась на брак, и Иван Фрязин отпущен был папой, который наказал послу, чтобы великий князь прислал за царевной своих бояр, для которых выданы были опасные грамоты на проезд в Рим и обратно. 17 января 1472 г. великий князь отправил того же Ивана Фрязина в Рим, где должно было совершиться обручение, причем посол должен был представлять жениха, т. е. великого князя. Фрязин возвратился в Москву с портретом царевны («царевну на иконе написану принесе»), В то же время в Москву прибыл другой Фрязин, Антон, с письмом от папы Павла II, который уведомлял великого князя, что послы его за царевной Софией могут беспрепятственно ходить по землям католическим, т. е. зависящим в церковном отношении от папы. Великий князь отправил к папе посла, который прибыл туда в мае месяце, а 24 июня София уже выехала из Рима в сопровождении кардинала Антония и большой свиты из греков. Через Любек София прибыла 21 сентября 1473 г. на корабле в Ревель (Колывань), откуда выехала 1 октября и 11-го того же месяца через Дерпт прибыла в Псков. Пробыв здесь несколько дней, София отправилась в Новгород, откуда выехала в Москву в конце октября. Везде будущую великую княгиню встречали торжественно, угощали, дарили, как, например, в Пскове, где ей подарили 50 рублей. В начале ноября София подъезжала к Москве, где великокняжеский двор находился в некотором смущении: дело в том, что перед сопровождавшим царевну кардиналом несли крыж (католический крест) на высоком древке, и это обстоятельство могло смущать православный народ. Великий князь советовался по этому поводу с матерью, боярами и братьями: одни говорили за, другие против этой церемонии. Иван Васильевич послал спросить об этом митрополита, и тот заявил, что даже близко к городу нельзя подпускать легата в преднесении крыжа, что если легат, предшествуемый крыжем, войдет в одни ворота, то он, митрополит, выйдет из города в другие. Великий князь послал к легату боярина Федора Давидовича с требованием, чтобы тот спрятал крест; легат сначала не хотел было исполнить этого требования, но скоро уступил: крест положен был в сани. Более противился в данном случае Иван Фрязин, которому в Риме оказаны были большие почести, почему и он хотел, чтобы на Руси точно так же почести оказаны были папе и его послу. Но требование великого князя было исполнено. 12 ноября Софья въехала в Москву, и в тот же день был совершен обряд венчания. Затем легат приступил к исполнению конечной цели своего посольства — привлечению Московского государства к унии. На рассуждения по поводу объединения церквей митрополит выставил какого-то книжника Никиту Поповича; впрочем, с легатом говорил и митрополит, но особенно помянутый Никита. По известиям летописей, легат был в большом затруднении во время спора и в конце концов сказал: «Со мною нет книг», — другими словами, он отказался от прений[411]. Брак на греческой царевне имел весьма ощутимое влияние на Русь: с одной стороны, завязались более частые сношения с Западной Европой, откуда приходят на Русь разные мастера и художники, с другой стороны, понятия о верховной власти, как самодержавной и как хранительнице чистоты православия, как бы преемственно переходят от греческих императоров на великого князя Московского.