Великие личности и эпохи через литературу

С этой целью обратимся к тому же роману Чандлера "Прощай, любимая". Так, в вышеприведенной сцене миссис Флориан, наконец, находит нужную фотографию загадочной Велмы. Но вот какую информацию получает из всего этого сам Марло: "Я просмотрел пачку лоснящихся фотографий. На них были запечатлены мужчины и женщины, что называется, в профессиональных позах. Мужчины, одетые исключительно в жокейский наряд, в основном были все с жуликоватыми лицами и с густым гримом клоунов. Чечеточники и комики из провинции. Таких опасно пускать в приличное общество. Подобные типы легко можно отыскать в любой провинциальной дыре. Эти люди, чаще всего без гроша в кармане, подвизаются в дешевом балагане, где грязно настолько, что достаточно хорошей инспекции, чтобы прикрыть лавочку, а потом можно устроить небольшую заварушку в суде, и после всех мытарств вновь выскочить на сцену, оскалившись улыбкой садиста в публику, провонявшую мочой и потом. Впрочем у девочек ножки были ничего, и они с удовольствием демонстрировали их, а попутно и те скрытые части тела, которые демонстрировать строжайше запрещалось даже в Голливуде. Но ноги ногами, а девичьи лица были изрядно помяты, как морда кошки, живущей в лавке букиниста. Передо мной мелькали блондинки, брюнетки с огромными глазами телок и с истинно крестьянской тоской во взоре. Но иногда здесь проскакивали и острые маленькие хищные глазки, в которых запечатлялась сама Алчность. Порок лежал несмываемым пятном на парочке лиц из всей этой кучки милых мордашек. Какая-то из них, пожалуй, была и рыжей. Но разве разберешь это на черно-белой фотографии. Я лениво просмотрел все, потом сложил фотографии и надел резинку на пачку".

Рассматривая фотографии, Филипп Марло, с точки зрения классического детектива, совершает бесполезную работу. Миссис Флориан вместо одной фотографии подает Марло сразу целую пачку, и в этом случайном факте проявляется определенная закономерность. Хозяйка уверена, что ее посетитель прекрасно знает Велму в лицо, следовательно, нужную фотографию он отыщет без труда. Произвольно Флориан доводит задачу до верхней границы сложности, расширяя информацию до предела. Сам же Марло в этом вовсе не нуждается. По воле слепого случая частный детектив оказывается вроде бы в безвыходной ситуации. Своей конкретной цели он не достигает. Но в то же время нельзя с полной уверенностью заявить, что Марло вообще ничего не вынес для себя из этого обрушившегося на него потока информации. Избыточная информация, которая не помогла ему в решении конкретной задачи, в дальнейшем поможет герою Чандлера решить задачу иного порядка, что называется, повышенной сложности.

Итак, полученная в данном случае информация носит явно не прагматический характер, более того, кажется даже совершенно бесполезной, но это только кажущаяся бесполезность. Герой на глазах у читателя выходит за узкие рамки поиска конкретно одного преступника. Он вступает в конфликт с более сложной системой – с обществом, которое и дает о себе знать в виде сложной информационной структуры.

На самом деле, просматривая фотографии, Марло раскрывает для себя и для нас, читателей, не сущность конкретного человека, а сущность целого социального явления. Мы знакомимся с деклассированными актерами, с миром провинциальной Америки 30-х годов. А шире – с той самой эмоциональной атмосферой времени, в которой и зреет преступление как социальное явление. Речь идет уже не об отдельных пороках человеческой натуры, а о явлении всеобщего порядка. В этой ситуации герою "крутого детектива" нельзя уже пользоваться методом Шерлока Холмса. Филипп Марло в романе "Большой сон" так определяет свой метод в сравнении с героем Конан Дойля: "Я не Шерлок Холмс или Фило Вэнс. Мне не приходится надеяться на то, что я, действуя легальным образом, пойду вслед за полицейскими, подберу незамеченное ими сломанное перо для ручки и на основе этой улики раскрою все дело. Если вы думаете, что в нашем деле есть кто-то, кто именно таким образом зарабатывает себе на жизнь, то вы просто не знаете полицейских. После них и подбирать-то нечего". Действительно, современная криминалистика унифицировала то, что раньше гениальный сыщик делал по вдохновению свыше. Бесстрастная техника раскрытия преступления, пожалуй, превзошла даже самые смелые, самые невероятные догадки великого Шерлока Холмса.