Великие любовники

Любовь короля к молодой женщине достигла пределов. Проведенное расследование доказало ее многочисленные измены как в области политики, так и в области чувств. Так король узнал, что маркиза отвечала взаимностью многим дворянам, в их числе был неизбежный Бельгард, любивший наставлять рога своему королю! Перед лицом таких признаний Генрих, видимо, наконец-то прозрел. Ему удалось угрозами вырвать из рук Франсуа д’Энтраг обещание жениться на его дочери, и он спешно отправил его в Бастилию вместе с зятем, графом Овернским. А Анриетте было предписано отправиться в монастырь в Турене. Но у короля не хватило мужества продолжить свою месть. Приговоренные к смертной казни д’Энтраг и граф Овернский были помилованы. Что же касается маркизы, то в октябре 1606-го ей после года опалы удалось вновь завоевать сердце любовника. «Я люблю вас с еще большей страстью, чем раньше», – написал он ей. Она снова появилась при дворе и снова начала получать страстные письма, в которых король называл ее «мое дорогое сердечко» или «мое все», «мое сердечко», «моя душечка», а заканчивались словами «миллион раз целую твоих мальчиков»[66].

Эти проявления чувств не смогли смягчить сердце фаворитки. Поняв, что избранный ею метод удачен, она продолжала то остужать его холодным отношением, то воспалять, умело поддерживая пламя его любви. Свидетельством этому служит письмо, датированное осенью 1606 года: «Сердечко мое, когда я сплю, все мои сны только о тебе, когда бодрствую, думаю только о тебе. Это письмо намного счастливее меня, поскольку оно сможет лечь вместе с вами! Судите сами, как я ему завидую. Доброго вечера, мое все, я миллион раз целую моих маленьких мальчиков».

Эта столь благоговейно выражаемая любовь не помешала, однако, королю сделать еще одного сына некой белокурой особе по имени Жаклин де Бей. Ребенка назвали Антуаном де Бурбоном, а потом он получил титул графа де Море. Но какой злой рок! Жаклин де Бей была столь же неверна королю, как и Анриетта д’Энтраг, но король не питал к ней такой же слабости, как к своей фаворитке. Узнав об измене, Генрих рассердился и поменял Жаклин на мадемуазель Шарлотту дез Эссар, подарил ей титул графини де Роморантен и по своей доброй традиции… ребенка. Мадемуазель дез Эссар прикидывалась невинной, ей не составило труда убедить наивного Генриха в том, что это так и было. Так продолжалось до того дня, пока один из ее бывших любовников не передал королю любовные письма, которые эта «чистая девушка» написала ему во время их любовной связи. На этот раз Генрих сильно разозлился: Шарлотта была сослана в монастырь, откуда очень скоро вышла, чтобы стать любовницей кардинала – архиепископа Реймса, что доказывало, насколько молодая особа была набожна.

В числе побед короля того же времени была и Мария д’Энтраг, родная сестра Анриетты. Мы уже знаем, что Генрих испытывал определенное влечение к сестрам фаворитки. Добавим, что Марию д’Энтраг до того уже попробовал Роже де Бельгард, этот верный соратник короля в области галантных дел.

После завершающего всплеска в конце 1608 года страсть короля к Анриетте д’Энтраг начала понемногу затухать. Было ли это связано с тем, что в его жизни в это время было множество молодых женщин, каждая из которых отдавала ему свою порцию удовольствий? А может быть, потому, что он наконец-то разглядел истинную сущность своей любовницы? Но есть еще одна причина перемены отношения к ней короля. Как все мужчины, он вдруг полюбил другую женщину, вернее, девушку, столь юную, что она была еще почти ребенком. Шарлотте де Монморанси было всего пятнадцать лет, но любовь почти шестидесятилетнего мужчины, казалось, не испугала ее. Следует отметить, что эта юная особа была очень развитой для своего возраста и, кроме того, сказочно грациозна, что вдохновило поэта Малерба[67] сказать: «Нельзя было найти ничего более прекрасного и более веселого». Кстати, именно у Малерба Генрих заказал стихи, которые он посвятил той, кто стала последней любовью в его жизни:

Когда красавицу, чье преступленье – моя страсть,
На алтаре для жертв увидел я готовой пасть,
Как агнец для закланья,
Когда увидел, что пиратами похищена она
И переменчивой судьбой была обречена
На муки и страданья,
Несчастная стоном излила мне криком боль свою:
«Алькандр, о мой Алькандр, избавь меня, молю,
От бед, ведь ты так смел!»
Я в ярости хотел уж было за оружие схватиться,
Но остановлен был судьбой, и только слезам дал пролиться.
И это было все, что я сумел.

Стихи эти стали предсказанием, поскольку трагическая кончина короля помешала ему овладеть последней добычей в его долгой любовной охоте.