Великие любовники

Это признание французского императора одному из своих близких показывает, какой именно была его любовная жизнь. Эти «маленькие забавы» состояли в том, чтобы волочиться за всеми красивыми женщинами, которые оказывались в пределах досягаемости его вожделений. Проспер Мериме, бывший близким другом императорской четы, очень точно определил поведение Наполеона: «Он влюблялся во всех женщин, полагая, что это – навеки, но переставал думать о них по прошествии пары недель».

Непреодолимая тяга к прекрасному полу, неумение управлять своими порывами иногда впутывали его в бесконечные объяснения, и даже женился он на юной графине Евгении де Монтихо оттого, что у него не было другой возможности завоевать ее. Но об этом чуть позже.

Вопросом любви он стал интересоваться в том возрасте, когда другие мальчишки еще занимаются самыми невинными играми. Как известно, годы юности Наполеон III провел в ссылке: после крушения империи его мать, королева Гортензия, нашла убежище в Арененберге, неподалеку от Цюриха. Гортензия была милой женщиной, но занималась пустяками. Она была очень привязана к сыну и предпочитала, чтобы он всегда оставался рядом, поэтому наняла для него наставника по имени Филипп Леба. Ее выбор был удивительным: этот парень доводился сыном члену Конвента Филиппу Леба[116], который был другом Робеспьера и проголосовал за казнь Людовика XVI. Но у молодого Леба был блестящий ум, и он преданно занимался воспитанием будущего императора.

Проживая то в Арененберге, то в Аугсбурге, бывшая королева Гортензия и ее сын вели довольно приятное существование и не имели недостатка в средствах. Единственным, кто бросал тень на эту картину счастья, был муж Гортензии Луи Бонапарт, с которым она рассталась после наполненной постоянными конфликтами совместной жизни. Несмотря на то что уже несколько лет они жили отдельно, младший брат Наполеона продолжал мучить жену, настойчиво требуя, чтобы она отдала ему юного Луи Наполеона. Это приводило в отчаяние как молодого принца, так и его мать: Луи был во власти некой мании преследования, что делало его отвратительным для окружающих. Поэтому его сын только на короткое время приезжал во Флоренцию, где проживал бывший король. Впрочем, тот не упускал возможности заявлять о своих сомнениях относительно своего отцовства. Потребовав однажды, чтобы сын сопроводил его на лечение в Мариенбад, он заявил одному австрийскому генералу: «Этот ребенок мне не очень нужен, но в этом городе на водах слишком скучно. Мне нужно иметь кого-то рядом, чтобы я мог его воспитывать. И тогда я попросил жену прислать ко мне “ее сына”, пока не приедет мой[117]».

Перед отъездом Гортензия предупредила мальчика: «Не слушайте, что ваш отец будет говорить про меня. Вы ведь знаете, что у него не все в порядке с головой…» А сын так отозвался об отце: «Я скорее боялся его, нежели любил…»

Зато мать была настоящим объектом его обожания… что не помешало ему искать привязанность другого рода. В любовной сфере юный Бонапарт, вне всякого сомнения, самый ранний из всех королей-волокит. В двенадцать лет он влюбился в юную соседку и выложил ее имя на грядке зернами кресс-салата. Но это были только цветочки, а ягодки появились, когда спустя год, то есть в тринадцатилетнем возрасте, принц углубил изучение этого вопроса и приобрел первый любовный опыт с горничной матери в Арененберге. Ее звали Элиза. Очень гордый собой, Луи Наполеон рассказал о своих подвигах приятелям. Потом были другие любовные приключения, множество юных крестьянок из окрестных селений могли это подтвердить. Дошло до того, что об этих подвигах прослышал Ландеман[118] и пожаловался Гортензии на ее сына. Королева снисходительно улыбнулась: в глубине души она не сердилась на то, что сын уже начал играть в Дон Жуана. Ее довольно бурная любовная жизнь заставляла относиться к этому с пониманием. Словно желая воспользоваться этим пониманием, принц, которому только что исполнилось четырнадцать лет, не стал ограничиваться мимолетными связями и завел настоящий роман с некой мадемуазель Кюммих. Позже, став императором, Наполеон III все еще продолжал вспоминать ее с волнением в сердце.

Пристрастие к сексуальному удовольствию не мешало будущему монарху при случае представляться романтическим героем. Свидетельством тому может служить следующий случай: однажды, когда ему было уже пятнадцать, принц прогуливался по берегу Рейна с тремя своими кузинами, дочерьми эрц-герцогини Стефании Баденской[119]. Одна из них, Мария, с восхищением заговорила о галантном отношении к женщинам рыцарей средних веков. Луи Наполеон на это заявил, что мужчины его времени ничем не уступают рыцарям в области куртуазной любви. Тут порыв ветра сорвал цветок, украшавший шляпку одной из девушек. Мария сразу же на это отреагировала: «Дорогой мой Луи, – сказала она кузену, – вот случай продемонстрировать рыцарю свою отвагу».