Великие любовницы

Это трогательное обещание умерло вместе с Франциском I, и Анри постарался поскорее про него забыть: память королей короткая. А пока отец умирал, а сын его лил горячие слезы, в соседней с королевскими покоями комнате Диана и Гизы начали уже делить власть, словно грабители добычу. Время от времени Диана интересовалась состоянием умирающего, чьи стоны уже доносились сквозь стену комнаты. Тут раздался особенно громкий стон, и лицо Дианы осветилось торжеством. «Вот и ушел наш распутник!» – воскликнула она. Странная надгробная речь по королю, который был также и рыцарем. Это словечко слетело с губ Дианы де Пуатье не просто сгоряча, оттого, что умер ее старый недруг, бывший когда-то ее другом. Бывают обстоятельства, когда человеку не удается скрыть свое настоящее лицо…

31 марта 1547 года Франциск I отошел в мир иной. Королем Франции стал Генрих II, а Диана была возведена в ранг «королевы сердца»! Это был удивительный и парадоксальный успех: почти пятьдесят лет от роду, в возрасте, когда в те времена женщины обычно забывали окончательно про свои любовные похождения, она достигла той цели, к которой стремилась. С непоколебимым упорством и несгибаемой волей она навязала всю себя, не сделав ни малейшей уступки. Диана стремилась стать не просто фавориткой: ее честолюбие простиралось на абсолютную власть, и теперь она эту власть получила. Как написал Ж. Гиффрей, «она не черпала силы в слабости своего пола, а нашла несгибаемую волю в своем естестве». Даже и не знаешь, осуждать такую женщину или восхищаться ею?! И вот она уже была на пороге того, чтобы реализовать два своих замысла: как можно больше обогатиться и убрать с дороги всех тех, кто выступал против нее в годы правления усопшего короля. Задача эта была не столь легкой, как могло показаться со стороны: кроме расправы с врагами, надо было считаться с друзьями, поскольку и они должны были разделить с ней «пирог». К последним прежде всего относился коннетабль де Монморанси. В силу его морального влияния на нового монарха, он мог стать соперником Дианы. К счастью для нее, дама эта была весьма изобретательна: чтобы противостоять коннетаблю, у нее была замечательная поддержка в лице Гизов, чья жадность могла сравняться разве что с алчностью самой графини, как это проявилось впоследствии.

Как мы помним, на смертном одре Франциск I запретил сыну вводить эту милую семейку в Совет, и дофин дал слово не делать этого. Но спустя три дня после кончины отца Генрих II очень быстро забыл о своем обещании. Обладание властью погрузило его в эйфорию тем более удивительную для тех, кто знал его мрачный характер. Обрадованный восхождению на престол, он захотел прежде всего удовлетворить свою возлюбленную. 2 апреля был предпринят опустошительный набег на сторонников покойного короля, а новые члены Королевского совета были обязаны своим возвышением протекции «королевы сердца». Среди них можно выделить пять человек: разумеется, Диана, два Гиза, Сент-Андре, ну и Монморанси – куда без коннетабля. Из старого Совета остались только два человека, в том числе Клод де Л’Обеспин, который охарактеризовал сложившееся положение, то есть триумф Дианы, следующими словами: «Эти пятеро были выбраны за их поведение и за руководство делами. Это – поле и нива, в которую брошены зерна соблазна»[57].

Монморанси, человек весьма высокого мнения о своей персоне, столь высокого, что оно превосходило реальность, был уверен в том, что сможет возглавить новое правительство. Он не больно-то уважал Гизов, которых считал необузданными честолюбцами. Он даже дошел до того, что наградил одного из них, Шарля Лотарингского, будущего кардинала де Гиза, прозвищем, весьма непочтительным по отношению к епископскому сану последнего. Он назвал его «быком»[58]. Между двумя враждовавшими кланами Диана была чем-то вроде мощного буфера. Она поддерживала то одних, то других, то давая им власть, то отдаляя их от власти. По этому случаю процитируем еще раз Клода де Л’Обеспина: «Как и на небе есть два великих светила, солнце и луна, так и Монморанси и Диана имели абсолютную власть в этом королевстве: первый над короной, вторая над человеком»[59].

При этом раскладе сил Диана, естественно, имела преимущество, поскольку влияние ее на любовника позволяло ей направлять решения Генриха в нужное ей русло. Едва успев занять места, четверо «грабителей» набросились на «добычу» и поспешили урвать для себя и для своих родственников должности, провинции для управления, замки, доходы, почести и пенсии. Как написал Филипп Эрланже, «характеры этих хищников помогли их сближению. Но если алчность Монморанси превосходила его честолюбие, то Гизы, несмотря на любовь к золоту, ставили славу выше богатства. Поэтому именно с ними легче всего было договориться фаворитке, которая, как и ее бывший союзник[60], любила только деньги».