Великие любовницы

Мы, дорогой читатель, никаких рецептов на тему морального и неморального секса давать не будем: некомпетентны. Мы знаем одно: половой инстинкт — самый сильный из всех инстинктов человека, ну, может, кроме инстинкта самосохранения, и, если его в узкий коридор прописных норм моральности загнать, из него такие дикие вопли раздадутся, что тут вам и преступления, и педерастия, и насилования как из рога изобилия посыпятся.

Пора, однако, возвратиться к нашему маркизу де Саду. А он, родимый, в это время пребывает на временной свободе и пользуется большим вниманием дам, которым «до лампочки» его бредовые увлечения жестокими экспериментами над бедными проститутками. Сейчас у него в алькове проститутка отнюдь не бедная, и он ее не очень-то даже и изувечивает. Это балерина оперного театра Бовуазен. Мы не знаем, из-за каких особых признаков таланта она была принята в королевскую оперу, если внешние ее данные не очень: толстовата, с коротенькими ножками, без всякой талии и с хорошеньким личиком. Но, как нам кажется, личико на самом последнем месте должно стоять в иерархии физических ценностей балерины. Или это только у нас, в России, где балет стал «культом», обращают внимание и на фигурку, и на ножки, худые и длинные, и даже так муштруют бедных неоперившихся лебедок от Перьми до Москвы, что прямо не балетная школа, а… ну не будем выражаться, а то нам еще судебный процесс устроят. Но, правда, когда смотришь по европейскому телевидению, когда старушка со сладкой фамилией из далекой Сибири издевается целых полтора часа над маленькой юной балериной, чуть ли не оплеухой ее награждая и все время дурой ее обзывая, ломая самое элементарное человеческое достоинство, так и хочется сказать — да это же фашизм в концентрационном лагере!

Даже во времена Николая II в России с такой идеальной педантичностью балерин не выбирали. И любовница русского последнего царя балерина Кшесинская, выступающая в Петербурге на первых ролях и дожившая где-то в Париже до 99 лет, имела, к сожалению, весьма короткие ноги. Словом, пока молода была эта самая Бовуазен, она и короткими ногами и без талии балетные па танцевала, но вот она малость подстарела, теперь ей надо бизнес делать. И она вместе со своим любовником маркизом де Садом открывает два игорных дома. А чтобы проигравший партнер не бежал тут же стреляться, его телесным наслаждением угощали. В задних комнатках игорного дома жили проститутки и хорошо своей хозяйке служили.

Но недолго де Сад пробыл бизнесменом. Этому неуемному духу не сидится на одном месте, но тогда его в постоянное место затолкали: опять в тюрьму. Не резон нам, дорогой читатель, тут пересчитывать, в скольких тюрьмах сидел де Сад, скажем коротко: во многих и надолго. А иначе как бы его литературное творчество развилось? И в этом отношении тюрьма для литературы полезной стала. Но вот в 1773 году его надолго выпускают из тюрьмы, глядь, а ни жены, ни любовниц уже нет. Жена, измучившись постоянными связями мужа «на стороне», его вечными авантюрами, решила навсегда уйти в монастырь. Чувствуете, дорогой читатель, как неизменно де Сад женщин под монастырь подводил и в монастырь загонял? Сколько его любовниц туда ушло? И жена туда же. И в 1790 году брак де Сада был расторгнут. Суд вынес краткое решение: «Разделение стола и ложа супругов», и его супруга в 1810 году умирает. А через четыре года умер и великий человек, своей патологией не только обессмертивший себе имя, но даже давший название этому явлению, ибо садизм — глумление, ощущение боли при половых сношениях — был и есть очень распространенным явлением. И такие вот «Чикатилы» были и есть во все времена и народы.