Великие любовницы

Возвращаясь к нашей Фонтанж, скажем, что мода на ее прическу привилась на долгие годы. Дамочка так возгордилась, что повсюду давай свою спесь демонстрировать. Королеве Марии Терезе не кланяется, проходит мимо с таким видом, что словно она, а не та — королева. Чувствует свою силу: сам король ведь теперь в нее влюблен. Сбылся ее вещий сон. «Вот волк, который меня не съест», — говорил вначале король и не особенно на нее внимание обращал. Ему не нравилось однообразие ее тонов. Сама бледная как мел, да еще со слишком светлыми волосами и в белом платье, сливалась в одно белое пятно. Но Фонтанж твердо верила в свое предназначение и высокую миссию. Ей, правда, подобно маркизе Помпадур, гадалка ничего такого великого не предсказывала, но вещий сон ее мигом расшифровала. Фонтанж снилось, что взошла она на высокую гору и была ослеплена светом, идущим сверху. Но потом блеск солнца вдруг рассеялся, и все погрузилось в темноту. «Плохо дело, — сказала гадалка. — Сначала вы на немыслимые высоты подниметесь, а видимый вами свет это не что иное, как любовь самого Короля-Солнца, но потом упадете вы с этой высоты в мрак, может быть, даже в смерть». Но Фонтанж не испугалась такого печального финала своего сна, в конце концов, все когда-то умирают, она вот только не думала, что это так скоро наступит. А пока давай очаровывать короля всеми возможными способам, так сказать, помочь собственными силами в исполнении вещего сна. Платья теперь уже белые не носит, в одно светлое пятно не сливается, а все больше контрастные — ну там алые или голубые. И король стал заглядываться на нее, поскольку, как мы уже вам говорили, дорогой читатель, больно он устал от язвительных шуточек Монтеспан, и ему понадобилась любовница помоложе и поглупей. И вот Фонтанж уже поместили в роскошных апартаментах, приделали лакеев в ливреях и прислугу, и она уже чуть ли не официальной метрессой короля считается. Нос кверху задирает и самою Монтеспан потеснить хочет. Глупая была, не понимала, что со всесильными королевскими метрессами надо считаться, почтение им оказывать и ни ревности у них не вызывать, ни презрения им не оказывать. Помните, как у нашей Екатерины Великой некто Ермолов, очередной ее фаворит, захотел место Потемкина занять и начал пренебрежительно к нему относиться и разные кляузы на «Светлейшего» писать. И чем это все окончилось? Отставкой Ермолова и еще большим возвышением Потемкина.

Ну, конечно, гордая Монтеспан дикой местью загорелась с желанием стереть с лица земли свою соперницу. Прямых доказательств у нас, дорогой читатель, нет, но очень многие историки и хроникеры того времени утверждают, что Монтеспан регулярно начала травить Фонтанж ядами, для коих целей подкупила за большие деньги лакея, и тот в молочко Фонтанж вливал по капелькам какую-то странную жидкость, от которой сразу не умирают, но начинают сохнуть. Лицо и тело приобретают желтый оттенок, внутренности высыхают, словом, из аппетитной здоровой барышни Фонтанж превратилась в живой скелет. Вид ее был так страшен, что даже король испугался, когда ее в монастыре увидел (ее в монастырь болеть положили). Тут ему надо бы свою радость высказать, поскольку сына ему Фонтанж родила, а он слез удержать не может, видя то, что от прежней любовницы осталось. Она, конечно, догадывалась, что ее отравили, и прекрасно знала, что умирает, и просила в последний раз прийти к ней попрощаться короля. А он не может, его вид высохшей Фонтанж на грустные чувства настраивает и настроение портит. Но Ментенон (тогда уже она фавориткой во дворе была) настаивает: надо по-христиански с прежней любовницей проститься, нехорошо ее последнее «прости» не принять. И король поехал в монастырь по настоянию своей любовницы Ментенон и министра Фейяда и там, увидев умирающую Фонтанж, еще пуще прежнего расплакался: он не любил печальных зрелищ. А она, гладя последним усилием исхудавшей рукой волосы короля, утешала: «Не плачьте, ваше величество! Теперь я могу умереть почти счастливой, поскольку увидела короля, оплакивающего мою кончину». И в 1681 году она умирает в монастыре в возрасте двадцати лет.