Великие любовницы

Спасаясь от подозрений и следствия, Лорран бежит в Италию и тут влюбляет в себя Марию Манчини. Ту самую? Да, да, дорогой читатель, ту самую Марию, в которую когда-то Людовик XIV был безумно влюблен и, как ему тогда казалось, не в силах будет разлуку с ней вынести. Вынес, однако, без особых трудностей. А сейчас Мария Манчини жена знатного господина Колонны, и у нее уже довольно много детей. И супруги ничего себе, довольно хорошо друг с другом жили, пока мужа Колонну итальянская ревность не обуяла. Он подозревает свою жену в интимной связи с Лорраном. А так или иначе, но, скажите на милость, зачем ей голой в Тибре с ним в купаться? И он решает отравить свою супругу, поскольку его ревностные муки сильнее желания ее живой, неверной супругой видеть. Но или яд был слабый (как у нас с Распутиным, которого ни за какие коврижки отравить не смогли, поскольку яд, называемый цианистым калием, был сильно выветренным мышьяком), или организм у Марии сильный, но яд ее не взял, но сильные колики, конечно, были. Мучается она своими дикими коликами, вопит от боли, придворные ей разные антидотумы от отравы суют, а муженек рядом храпит, как ни в чем не бывало, и даже ее стоны его храп не нарушают. И вообще никакого сочувствия мукам жены. Ну, конечно, тут и ребенку ясно: муж решил ее отравить. И она, переодевшись в мужское платье, бежит от мужа во французское королевство икать помощи и сочувствия у короля Людовика XIV. Авось вспомнит их прежнюю любовь. Где там! Король ее как ушатом холодной воды окатил! Еле разговаривает и какой-то там плохонький дворец для жизни во французском королевстве ей выделил, «а на большее ты не рассчитывай». Вот что, значит, время и назойливость кардинальских племянниц с чувством короля сделали. Семь штук племянниц и несколько племянников в свое время перетащил кардинал Мазарини во французский двор. Нахлебниками при Анне Австрийской росли: образование бесплатное хорошее получали, манерам их учили, наукам разным. Кардинал их непомерным своим богатством оделил, замуж хорошо повыдавал, словом, заботился уж больно очень о своих родственниках. А когда умер, и делишки семейные у племянниц не очень хорошо пошли, они, как сибирский гнус, давай королю надоедать своими просьбами в улаживании их семейных неурядиц. Как будто королю делать больше нечего, как только выяснять, правильно или нет кулаком ударил свою жену Гортензию ее муж Мазарин Арманд. Как что не так, бегут к королю или слезные письма ему пишут: рассуди, король-батюшка! От мужей своих законных поубегали и теперь пенсию на жизнь от короля требуют. То Гортензия, младшая сестра, от мужа убежав, к королю за помощью бежит, то Олимпия, хотя и от мужа не убежав, но спасаться от обвинений в дворцовых интригах к королю за помощью бежит, а теперь вот и еще Мария к королю за помощью из Италии прибежала. Ну выдал король Гортензии 80 000 франков пенсии ежегодной из королевской казны, хотя ее муж все богатство Мазарини себе заграбастал и даже его ценнейшую коллекцию картин и скульптур разрушил. Картины черной краской закрасил, скульптурам носы поотбивал, якобы в защиту моральности, от наготы беспутной. Теперь Мария клянчит: и ей пенсию назначь. А что государственная казна — это прорва без дна, что ли? Совсем «затрепали» короля племянницы кардинала Мазарини, и мы просто удивляемся терпению Людовика XIV. Ни разу ни голоса не повысил, ни кулаком от возмущения по столу не треснул: «А пошли вы, такие-сякие! Всю казну ваш дядюшка разворовал в свое время для своего семейства, в то время как я по его милости на дырявых простынях спал и в потертом халатике щеголял». И вот теперь за королевскую казну принялись. Ничего такого король не говорил, он внимательно просьбы всех назойливых родственников Мазарини выслушивал и по мере возможности удовлетворял, но сколько же можно? Гортензия Манчини до такого нахальства дошла, что после каждой пощечины супруга за справедливостью беспардонно к королю бегает и все время плачется перед ним. Король и так и сяк, дескать, живите с мужем дружно, я с ним поговорю, не будет он вас в свои разъезды брать, а если уж больно вам с ним неприятно ложе супружеское делить, то я прикажу ему в вашу спальню не хаживать и физических отношений с вами не требовать. Только живите себе спокойно, не эпатируйте скандалами Европу. Где там! Гортензия переодевается в мужское платье и, оставив мужу что-то около пяти ребятишек, в лучшие времена прижитых, бежит в Англию. Авось там любвеобильный английский король Карл II по достоинству ее красоту оценит (самая красивая женщина Европы — таково мнение многих о Гортензии Манчини). Ну, король Карл II там артачиться не стал, быстро ее своей то ли десятой, то ли одиннадцатой любовницей сделал, но только второстепенной, первосортные у него другие были. И Гортензия, распрямив от неволи и ревности свои крылышки, начинает блистать на английском дворе. У нее писатели, поэты и философы ужин кушают, хорошими разговорами и умными беседами время коротая, а любовники, что ни один, то красавец писаный, и даже молодой князь Монако в нее влюбился. Живи — не умирай. Но она умерла, однако, в 1699 году.