Великие любовницы

Многочисленные процессы с пятнадцатого по семнадцатый век свидетельствуют, что для «черной мессы» кровь новорожденного младенца была так же необходима, как скальпель для хирурга. Если кого слишком шокировало такое любовное зелье, можно было с не меньшим успехом обходиться без всякого питья, единственно стряпая фигурки из совсем уж невинных материалов — восковых свечек. Цыганами, для которых восковые свечки были дорогим недоступным сырьем, допускались фигурки, вылепленные из теста. Девушке-цыганке надо было самолично замесить тесто, вылепить фигурку, ну хоть немного напоминающую возлюбленного Бодуила, прикрепить к ней его волосы, отрезки ногтей и прочую дрянь, взятую с тела возлюбленного. Затем во время новолуния закопать в землю на перекрестке двух дорог и произнести такие вот магические слова: «Петр, Петр, или там, Бодуил, Бодуил, я люблю тебя. Когда же твое изображение сгниет, ты должен бегать за мной, ако кобель за сукой». И конечно, после этого Бодуил, оставив все дела и иных возлюбленных, начнет бегать за этой девушкой, как кобель за дворовой сукой.

Поскольку чаще все-таки восковые куколки делались для умерщвления людей, то мало кто верил, что они не для этих целей вылеплены. И так на этой почве погиб возлюбленный королевы Марго, который хотел единственно ее любви, а несправедливые судьи-инквизиторы не пожелали этому верить, и де Моль лишился своей головы, якобы за то, что, проткнув сердце восковой фигурки, таким способом хотел короля Генриха III умертвить.

У русских никаких фигурок лепить не надо было. Здесь все проще, и продукты для колдовства самые натуральные и невинные: ну там яблочко, паучок какой, слюна, и даже крови не требовалось. Ну, если какая дотошная бабенка принесет колдуну в пузырьке немного своей менструальной крови, он от нее не отказывался — употреблял. Но чтобы детишек невинных жизней лишать и их кровь в кубках испивать — упаси боже, до таких ужасов в Русском царстве не доходило. Здесь колдуны своих жертв жизней не лишали, так, попугают только. Ну там лихорадку какую пошлют, язвы на тело и на лицо, присушат иногда упорного паренька к какой девушке, и все! На этом их «черная месса» кончалась. И вот еще одна функция русского деревенского колдуна, о которой мы в некоей книжке прочитали: «Недалеко от Сабурова, в Малоархангельском уезде живет колдун, который может сделать какую угодно невстаниху. (Слово-то какое, чувствуете, дорогой читатель!) И может это сделать на какое угодно время: на год, на два или даже больше. Он берет нитку из покрывала мертвеца, вовлекает ее в иглу, которую затем вдевает в подол рубашки известной женщины. Пока эта игла из ее юбки не вынута, ничего муж не может с соперницей жены сделать, как ни старается»^[88].

Вот ведь каким манером раньше ревнивые жены со своими мужьями боролись, хоть к другим бабам выгоняли: дескать, не держу я тебя, иди! А он в кровать ляжет с возлюбленной, а сделать ничего не может, импотентом становится — у него «невстаниха» появилась.

А на западе разве все так невинно происходило? Разве там колдуны и ведьмы только лихорадкой и «невстанихой» довольствовались? У, кровожадные ведьмы, сколько вы невинных младенцев загубили! Ведьмы в Риме даже мертвыми трупиками детишек не брезговали: «все, дескать, в колдовском хозяйстве пригодится. Все в расход пойдет». Сердце ребенка варили в эссенции мирта, и это было действенное любовное привораживающее средство, только оставленной женщине надо было еще сваренное сердце из отвара мирты достать и, иголочкой покалывая, так вот заклинать: «Прежде, чем огонь погаснет на этой жаровне, вернись, мой любый, ко мне». Ручка ребенка, закопченная в дыме дерева, взятого с виселицы, гарантировала безопасность домов. Тут никогда не совершится кража. А тот, кто хочет, чтобы его бизнес удался, должен носить в мешочке засушенную печень ребенка. А если носишь с собой кусок детского ребра — никогда ранен в битве не будешь. А засушенные гениталии — очень дорогое и действенное средство для мужчин: ни одна женщина ему в своих ласках не откажет. Словом, торговля детскими частями тела процветала вовсю. Мы вот только не знаем, зачем итальянка, хотя королева французская, Екатерина Медичи носила у пояса засушенную кожу ребенка. Ну, дочь ее, королева Марго, которая носила на пояске засушенные сердечки своих любовников, — понятно, она их для памяти носила. Так сказать, чтобы оплакивать их любовь. А кожа? Кожу мы не знаем, зачем Екатерина Медичи носила, но даже ночью этот особливый талисман с себя не снимала.

Резюмировать здесь можно словами известного ученого-писателя Шульца: «Все из трупика младенца сгодится, надо только соответствующим образом мессу приготовить, с точным следованием всем магическим предписаниям и по рецептам черной магии в новолуние и когда дьявольская мощь наиболее сильнее обнаруживается и в полном блеске месяца»^[89].