Великие любовницы

Словом, дорогой читатель, из всего следует, что король чуть ли не до самой своей последней минуты, жестокого заболевания, гангрены ног, которая его в могилу свела, к Ментенон в спальню хаживал, и не всегда чтобы там какой государственный трактат ей прочитать. Впрочем, трактаты читались чаще, конечно, чем совершались половые сношения. Он перенес свой стол в кабинет Ментенон и там начал принимать министров и вершить государственные дела.

До самой последней минуты будет она с королем. «Свою смерть он принял на ее коленях», — можно бы так романтично резюмировать. Но смерть короля была страшна, хотя принял он ее с величайшим мужеством, преодолевая дикую боль, одуряющий запах гниющих до костей ног, принимая последний ласковый взгляд своей верной тайной жены. После его смерти она удалилась в свое поместье. Король назначил ей очень даже приличную пожизненную пенсию, и регент Филипп Орлеанский строго соблюдал своевременную ее выплату вдове короля. В своем доме она вела ту же размеренную, спокойную жизнь. В определенные часы вставания, прогулки, молитвы, принятие пищи — все по установленному раз и навсегда распорядку. Ее маленькое поместье, конечно, ничем не напоминало монастырскую келью, ну разве тем, что его обитательница поистине вела совершенно замкнутую монастырскую жизнь, и ее однообразное течение никогда и ничем не нарушалось. Ну разве тем, что однажды ей сообщили, что на пороге дожидается ее русский царь — Петр I, который очень желает познакомиться с женщиной, сумевшей завоевать такие глубокие чувства могущественного французского короля. Ментенон тогда уже лежала больная, накануне своей смерти, но разрешила русскому царю войти к ней. Петр I сел на стул и долго молчал, внимательно ее разглядывая. Худая старуха с морщинистым лицом и седыми лохмотьями волос! Эта ведьма «трясла» Францией? Царь посмотрел, посмотрел, горько улыбнулся и тихо, без слова и прощания, вышел. Он, наверно, думал, как же дико может шутить жизнь и время!

Умерла Ментенон в 1719 году в возрасте семидесяти восьми лет. Спокойно жила, хотя и в неспокойном блеске Версаля, но останкам ее не дали лежать спокойно в земле. В 1793 году кому-то понадобилось выкопать ее гроб, разрушить и раскидать кости по земле.

Портрет Герцога Бэкингема с семьей. Художник Г. Виллерс.

Альковы отвращения и насилия

Мария Медичи

 алки и достойны сожаления, дорогой читатель, те королевские альковы, в которых любовь, так сказать, в одностороннем порядке процветает. Ну, допустим, некрасивая, а даже внешне отвратительная королева безумно любит красивого короля, а он ее, кроме, мягко говоря, холодного почтения, никаким другим чувством наградить не может. Такие королевы дико страдают, дико ревнуют и на почве этих диких мучений дико изуверствуют над своим народом, ибо от алькова до государственных деяний расстояние самое крохотное, как бы мы ни думали и ни хотели иначе. И показателен в этом отношении пример английской королевы, первой дочери Генриха VIII Марии Тюдор. Ее, эту королеву, за лютость прозвали «Кровавой Мэри», а коктейли ее имени — помидорный сок наполовину с водкой смешанный, до сих пор «гуляют» по ночным кабакам всей Европы.

Эта кровавая королева несчетное количество протестантов на костре сожгла, в угоду своему красавцу-супругу испанскому королю Филиппу II. Такой, значит, она ревностной католичкой стала.

Долго эту уродину никто замуж не брал. Генрих VIII прямо измучился с нахождением ей европейских женихов. Ни один захудалый монарх не польстился на его дочь, хотя быть мужем королевы Англии это, извините, очень даже престижно. А Марию не хотят. Поскольку уродлива больно. Ну, Уродство в жениховском деле не помеха, это мы уже на исторической практике давно убедились. Так ведь она ну прямо отвратительна и зла. Такой невестой и прослыла в Европе. Ну, Генрих VIII, измотавшись в поисках женихов для своей дочери, вознамерился ее выдать замуж за своего внебрачного сына, герцога Гарри Ричмонда, но тот туберкулезный малый, после страшного вида казни своей мачехи Анны Болейн совсем захирел и скоро умер. Марии Тюдор уже четвертый десяток на пятки наступает, а мужа нет. Но вот, наконец, писаный красавец, почти на одиннадцать лет моложе ее нашелся! И кто вы думаете? Сам могущественный испанский король Филипп II. У него как раз к этому времени первая жена Мария Португальская умерла, и он не прочь был «подружиться» с Англией, чтобы против Франции потом выступить. Словом, внешний вид невесты не помеха для Филиппа II в матримониальных планах. «Нам с лица не воду пить» — не правда ли? И вот, снарядив своих пятьсот воинов конных и взяв парочку любовниц, он направляется к английскому королевству. И где-то на полпути к Лондону они встретились. И вид жениха прямо ошеломил Марию Тюдор. Такого красавца она еще не видела вообще, а тут он еще и ее женихом называется.