Великие любовницы

Да, дорогой читатель, грустным, печальным, с одной стороны, и грубо циничным, с другой, был этот королевский альков! А в сумме был он истинно трагическим, в котором и намека на радость и гармонию не было. Ведь для того, чтобы гармония в алькове процветала, надо чтобы и характеры там подобные находились. А нас другой вопрос мучает: существуют же такие вот личности, обладающие даже проблесками гениальности, в коих, кроме грубости, хамства, беспардонной силы, ничего-то, в сущности, и нет больше. Ничего человеческого! Ведь этот самый Людовик XI, французский король, в сущности, много для своего государства сделал и, как наш Петр I или Александр Македонский, Филипп Красивый или Фридрих II Прусский, вечно его могущество укреплял и территории расширял. Но вот в смысле человеческих чувств — ничего там подобного нет. Окружил себя одним только преданным человеком, брадобреем Оливье, которого народ «Дьяволом» прозвал, и все! И вечно ему кругом шпионы мерещились, и он все больше и больше замыкался в себе. Жил или в каких-то укрепленных замках, до которых никто не мог добраться, или в тюремной камере в своей Бастилии, которую обвесил соломенными циновками и спал на нарах, прикрывшись тулупом. На голове носил какую-то странную шляпу с бубенчиками ли, с изображениями святых ли — не поймешь! Одежда его была так стара и поношена, что, выйди он в таком виде на улицу, его непременно наградили бы милостыней. Бедный, несчастный, одинокий, озлобленный король! И так с самого юного возраста. Со своим отцом он не разговаривал ровно шестнадцать лет, до самой смерти Карла VII, прячась где-то на задворках чужих королевств.

И жить бы ему до конца жизни в своем одиночестве, но, о ирония судьбы, второй брак для него намечен. Ну хоть этот альков чем-то будет отличен от первого! Ведь наследников французское королевство ждет! В 1461 году Людовик XI женится второй раз на принцессе Шарлотте Савойской. Наивная обаятельная девочка! С такой юной непосредственностью впорхнула во французский двор, но ее живо ушатом холодной воды окатили. Подбежала к надворному поэту и со всей своей непосредственностью вдруг крепко поцеловала его в губы: «Такие уста изрекают золотые слова!» Но во-первых, отучись, Шарлотта, от золота, ты его у короля-мужа не найдешь, во-вторых, от своей непосредственности. Прими облик серьезной, угрюмой, вечно озабоченной матроны, как при дворе Людовика XI пристало! Но может быть, он учел «ошибки молодости» в своем холодном алькове и не повторит их со второй женой? Давайте, дорогой читатель, заглянем потихонечку в этот альков, а? По логике там полагается сейчас нежность и понимание. Но это по логике. Действия Людовика XI никакой логике не поддаются. Здесь бушует своя стихия, злобная и разрушительная. Ей бы только ломать все на своем пути, любые проявления человеческого чувства превращать в холодный расчетливый механизм. Сломлено сердце первой жены, сломим и у второй. И вот, когда Шарлотта не оправдала надежд мужа, родив ему двух дочерей вместо желанного сына, терпению Людовика XI пришел конец. Зачем он на такую каторгу, как альков жены, ходит, когда кругом… Девки! Девок, девок, девок побольше и поразвратнее девок, кричало сердце и естество Людовика XI. Его низменные инстинкты требовали самых низменных развлечений. Почему-то это у него вполне допускалось наравне с огромной набожностью. Наверное, по принципу «грешить и каяться».

Елизавета Петровна, русская царица, в грехах и раскаянии прожила тридцать лет. Ночью грешила, поскольку ночь в день превращала, днем каялась, вознося молитвы богу. Римский император Нерон, наоборот, каялся только ночью, днем он бесчинствовал, вечером к раскаянию приготавливался, а вот ночью вовсю раскаивался в своих злодеяниях. Так что всемилостивый господь бог непременно простит маленькую слабость и тягу Людовика XI к девкам, веселым, пьяным, всех мастей! В молодости он хаживал в дома терпимости. Это ему доставляло огромное удовольствие. Угрызениями совести он не мучился. Это вам не сентиментальный Володя, герой рассказа А. П. Чехова, упавший в обморок от омерзения к самому себе после посещения борделя. Людовику XI бордель с его разнузданным сексом так вскружил голову, что обойтись без этих низменных удовольствий он уже был не в состоянии. Без этого обойтись так же трудно, как пьянице без стакана водки. Как сказал Оноре де Бальзак, деликатно называя разврат наслаждением: «Наслаждение подобно неким лечебным снадобьям. Чтобы они оказывали постоянное воздействие, надо увеличивать дозу, пока наконец не постигнет смерть или полное отупение». Диоген сказал коротко: «Распутство — это трава, приправленная медом!»