Великие любовницы

Не дремлет Дания! Датский король пишет слезные письма римскому папе Целестину III. Дескать, что это за произвол и безобразие, ваше преосвященство, творятся на французском дворе? Законная супруга в темнице прохлаждается в одиночестве, а король с любовницей живет, как с женой, и, наверно, королевой ее сделает?

Ну, римский папа, глубокий девяностолетний старичок, со склерозом, подагрой и больной печенью, на решительные действия не способен, ему бы только в ванночке с теплой водичкой ножки погреть да с удовольствием на горшочке себя облегчить, головенкой будто яростно покачал, пальчиком погрозил, и на этом его ярость кончилась. Но второй римский папа Иннокентий III, который на его место пришел, церемониться с королем французским Филиппом-Августом не стал, наложил на Францию епитимью и все! И приказывает немедленно, то есть в течение десяти месяцев, отделаться от девки-наложницы и призвать ко двору законную супругу. Иначе…

О боже, вы ведь уже знаете, дорогой читатель, какой плач в государствах от папской епитимьи стоит. Монах Рудольф так в своей хронике записал: «Двери церквей и монастырей, откуда христиане, ако собаки, изгонялись, закрыты. Отменены все церковные службы. Французы не могут производить обряды крещения, венчания, захоронения». Это, конечно, вам не шутка, когда король с девкой там развлекается, а крестьянин ни лоб себе не перекрести, ни покойника не отпой. И что с ним делать прикажете? Под кустиком хоронить, как собачку какую? Вон сейчас какие роскошные кладбища для зверины умершей выстроены! Хочешь мраморное ей надгробие ставь, хочешь золотое. И никто золото не украдет, потому как охраняются эти кладбища очень даже тщательно. Там целая армия рабочих, то цветочки над умершим попугайчиком садит, то кустики роз над любимым покойным осликом поливает. А раньше? Короли дурили с девками, а народу отдувайся! Народ, конечно, разгневан дальше некуда, того и гляди с вилами на короля пойдет. И под влиянием гнева народа Филипп-Август вынужден был отступить. Он в последний раз свою Агнесс поцеловал, слезки с ее личика вытер и отправил в хороший, даже комфортабельный монастырь. Богу теперь молись и забудь о сказочной жизни с принцем-королем. Но она, войдя во вкус хорошей жизни и полюбив короля настоящей любовью, ни молиться богу, ни есть, ни пить не желает. Она дико страдает, льет слезы и от этой печали скоро умирает.

А Ингеборгу, упрямую королеву, двадцать лет с упорством маньячки боровшуюся за свои права, призывают к королю. «Призвать-то я вас призвал, мадам, и даже признал королевой, но спать с вами не буду», — так примерно можно было прокомментировать их беседу тет-а-тет. И ни разу в спальню к королеве не вошел. Она не больно-то горевала. Жила себе помаленьку, радовалась неродным внучатам, рожденным от Людовика VIII и Бланки, воспитывала их, и они полюбили неродную опальную бабушку не меньше своей матери. А когда в 1223 году Филипп-Август умирал, он попросил римского папу признать его внебрачных детей, с Агнесс прижитых, Филиппа и Марию, да еще и заодно Петра, прижитого с одной дамой из Арас, законными. Ну, римский папа подумал, подумал, а детишки-то при чем, чтобы проклятье родителей нести, и признал их законными. Так что умер король с полным сознанием хорошо исполненного долга и вполне искупившего свои грехи. А на вопрос, почему его второй альков так кратковременен был, никто, дорогой читатель, вам ответа не даст, хоть изощряй свою фантазию, хоть нет! Сию тайну Филипп-Август с собой в могилу унес. Но маленько, конечно, народ его осуждал: хоть коротко, но почувствовал он, народ, на своих плечах епитимью римского папы из-за распутства короля.

А вот другой король епитимье римского папы не поддался. Он сделал нечто невозможное: когда ему папа запретил на девке жениться, первую жену объявив экс-супругой, и пригрозил отлучением, он взял и… Ну как бы нам поделикатнее выразиться? Словом, он сказал: плюю на папу. Стану сам себе хозяином, сколько хочу. Взял и объявил себя главой англиканской церкви. Словом, он сделал примерно то же, что испанская королева Изабелла. Когда она одиннадцать лет не могла взять Гренады, она взяла и построила у подножья города свой город, с площадями и каменными домами: народ глянул с высоты своих каменных, хорошо защищенных стен и обомлел: батюшки-сватушки! Внизу за три месяца город возник с хорошими домами, улицами, домами терпимости и кабаками! И жители Гренады только тогда поняли, что конец им пришел, и сдались королеве.

Вот и английский король Генрих VIII обошел папу. Римско-католический костел теперь не указка, король объявляет религию в Англии протестантской с католической смешанной и сам становится ее главой. Что, римский папа, выкусил? Но это, конечно, дорогой читатель, несколько позднее будет. Сейчас он десятилетним румяным и здоровым ребенком прыгает рядом со своим худеньким, тощеньким и хиленьким братцем старшим, Артуром, которого ведут в церковь жениться на юной девице Катерине Арагонской, дочери только что нами описанной испанской королевы Изабеллы и Фердинанда.