Я несказанно люблю евангельское повествование, люблю этот наивный, правдивый рассказ, люблю эту чистоту и высокую этику, люблю эту необычайную человечность, которой насквозь пропитано всё учение Христа. В евангельских сказаниях Христос есть настоящий живой человек, или Сын Человеческий, как Он постоянно Сам Себя называл, а по величию духа Сын Божий, как Его называли другие, поэтому дело в том, чтобы и в искусстве дать этот живой образ, каким он был в действительности.
Библия очаровала меня с раннего детства. Я считаю эту книгу непревзойдённым источником поэтического вдохновения.
Широкие пути открыты для всех усилий, и сочувственное признание обеспечено каждому, кто посвящает своё искусство богослужебному убеждению сознания.
Нам сказано только о том, как мы, люди, соединимся в Христе; как мы станем частью того удивительного дара, который молодой Князь Вселенной хочет преподнести Своему Отцу, – дара, который есть Он Сам и, следовательно, мы в Нём. Только для этого мы и созданы. В Библии есть странные, волнующие намеки на то, что когда мы соединимся с Ним и в Нём, многое в природе начнет обретать свой первоначальный, верный смысл. Страшный сон окончится; наступит утро.
Я хочу, чтобы смерть застала меня или молящимся, или пишущим.
Поставь перед собой как единственную цель жизни Христа; к Нему одному обрати все стремления, все усилия, всё дело и досуг.
Праведник-христианин уже награждён в здешней жизни. Его награда в христианстве. Эта награда не есть плата по таксе за каждое особенное дело; а общая награда, заключающаяся в самом состоянии души, в глубоком внутреннем мире её…
Для серьезно, глубоко мыслящего человека мир полон тайн, тогда как образованный культурный обыватель думает, что он знает всё на свете. Священные книги древности полны тайн. Самая же великая тайна – Христос.
Общество тогда только поправится, когда всякий частный человек займётся собою и будет жить как христианин, служа Богу теми орудиями, какие ему даны, и стараясь иметь доброе влияние на небольшой круг людей его окружающих. Всё придёт тогда в порядок, сами собой установятся тогда правильные отношения между людьми, определятся пределы, законные всему. И человечество двинется вперёд.
Конечно, я не цицеронианец и не платоник, но христианин, ибо нимало не сомневаюсь, что сам Цицерон стал бы христианином, если бы смог увидеть Христа, либо узнать Христово учение.