Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории

А через 9 месяцев родила купеческая дочка, да не старшая, а младшая. И на позор семьи – безо всякого мужа! Разъяренная купчиха ворвалась в палату к Корейше: «Что ты наделал? Я просила за старшую, а ты напутал!» Иван Яковлевич только пальцем на подоконник указал. Кинулась купчиха свою записку искать. Глядь, а там ее же материнской рукой вместо имени старшей дочки имя младшей написано. Выходит, не старца вина, а самой купчихи…

О московском пророке писали Лесков и Островский. Достоевский обессмертил его в романе «Бесы» под именем Семена Яковлевича. Конечно, писатели-интеллигенты иронизировали над страстью москвичей к предсказаниям и над самим «доморощенным пророком». Но ведь дар-то был! Например, ровно за год до Крымской войны Корейша начал заставлять посетителей щипать корпию и заготовлять сухари для армии. И ровно в указанную им дату началась война. Знал он и дату своей кончины. 6 сентября 1861 года попросил позвать исповедника.

Похоронили старца возле церкви Ильи-пророка в селе Черкизове у Преображенской заставы. В первый же день особо усердные обожатели растащили цветы с могилы. Некоторые аж начали от деревянного креста щепки отщипывать. Теперь село Черкизово вошло в черту Москвы, церковь до сих пор жива, и могилка А.Я. Корейши по-прежнему почитается. Над ней – навес с цветами и неугасимая лампада.

И еще не забыли москвичи, что, умирая, старец шептал: «Слушайте, какие последние слова скажу… Будет, как есть, правда… Страшно станет, но спасетеся… И спасена будет вся наша земля!» Так что не страшися, люд российский, будет впереди Правда!..

Предсказание творцу Исаакиевского собора

Постройка главного собора города – явление неординарное, ну а главного собора страны?! Во втором десятилетии XIX века стало ясно, что в столице России, великом и славном городе Санкт-Петербурге, явно не хватает главнейшего храма, который смог бы не просто вмещать в себя грандиозную толпу прихожан, но и отражать мощь, силу духа, красоту, богатство и щедрость великой державы, победившей самого Наполеона. Словом, Александр I объявил конкурс на перестройку старого Исаакиевского собора, который должен был стать символом государства-победителя.

Невероятно, но конкурс выиграл пока еще мало кому известный архитектор Монферран, приехавший за два года до того, в 1816-м, из Парижа. Именно там Анри Луи Огюст Рикард де Монферран познакомился с императором Александром и показал ему альбом своих работ. Грандиозные замыслы столь понравились императору, что Монферран получил большие подъемные и оказался в российской столице. Здесь он стал зваться на русский манер Августом Августовичем или Августом Антоновичем, обрел вторую родину и трудился по 20 часов в сутки. Именно ему Петербург обязан возникновением такого символа города, как Александровская колонна, в народе, правда, прозванная более просто, а то и уничижительно (вот оно – отношение к власти!) Александрийским столпом. И Первопрестольная приобрела от таланта Монферрана свой символ – Царь-пушку, которую архитектор сумел установить на подходящую платформу, а Нижний Новгород – здание своей ярмарки, тоже, как известно, символ города.

Но главным созданием Монферрана стал конечно же Исаакиевский собор. Строился этот гигант 40 лет – с 1818 (когда Александром I был подписан указ о начале строительства) до 1858 года, когда собор наконец освятили, но уже в присутствии Александра II.

Отчего же такие долгие сроки строительства, во время которых сменилось аж три государя? Неужто никто из них не смог надавить на архитектора? Неужто Монферран не хотел поскорее угодить монаршему заказчику?

На то есть свое предание. Петербуржцы шептались, что некий заезжий ясновидящий предсказал Монферрану, что он умрет, как только закончит строительство. Шутники даже глумились: «То-то он так долго строит!..»

Но каково же было удивление (и горе!) горожан, когда спустя месяц после официального освящения Исаакия пророчество исполнилось: Монферран действительно умер. Внезапно. Ничем не болея…

А случилось это так. На торжественное освящение храма в честь Исаака Далматского (отсюда и народное название собора) прибыл сам император Александр II. Кто-то из недоброжелателей Монферрана указал монарху на странную сцену в декоре здания. Там было изображено поклонение святых Исаакию Далматскому. При этом все пришли к святому с поклоном, но одна фигура головы не склонила. Напротив, она гордо протягивала Исаакию макет своего творения – собора. И в этой фигуре все с легкостью узнавали скульптурный портрет самого Монферрана. «Экий гордец! – прошептал императору недоброжелатель. – Смутьян просто…»

Смутьянов набожный и мистически настроенный Александр II не любил. Поэтому, когда к царю подвели архитектора, властитель не только не поблагодарил его за труды, но даже руки не подал – сделал вид, что вообще не узнал создателя главного собора страны.