Великие психологи

Франкл не боялся критики. Например, в послевоенные годы он высказывался против идеи коллективной вины немцев, даже тех, кто имел нацистское прошлое. В своих выступлениях и статьях он подчеркивал, что люди гораздо более сложные создания, а ситуации, в которых они оказываются, не всегда однозначны. Возможно, что в основе такой позиции Франкла лежал и его личный опыт работы во время оккупации в больнице Ротшильда, управлявшейся нацистами. Он прекрасно понимал, что делал свое дело для помощи людям и спасения семьи, но кто-то мог увидеть в этом и сотрудничество с нацистами. «В 1946 году отрицать коллективную вину, а тем более заступаться за члена национал-социалистической партии было немодно. На меня это неоднократно навлекало критику со стороны различных организаций. Пришлось и мне прятать в своей квартире коллегу, который был награжден почетным значком гитлерюгенда, — мы узнали, что за ним охотится полиция, чтобы доставить его в народный суд. В ту пору существовало только два исхода — оправдательный приговор или смерть. Я укрыл этого человека от властей.

Против понятия коллективной вины я высказался тогда же, в 1946 году, в присутствии генерала, командующего французскими оккупационными войсками (я выступал с докладом во французской зоне оккупации). На следующий день ко мне явился профессор университета, бывший офицер СС, и со слезами на глазах спросил меня, как мне достало духу выступить против огульных обвинений. «Вы сделать это не можете, — ответил я. — Это выглядело бы как самозащита. Но я — бывший заключенный № 119104 и в качестве такового вполне могу высказывать подобное мнение, а значит, должен его высказывать. К моим словам прислушиваются, и это налагает определенные обязательства»[253].

В 1978 году Франкл был приглашен в качестве одного из докладчиков на мероприятие, проходившее в синагоге Нью-Йорка. Во время выступления, говоря о коллективной вине немцев, психиатр начал приводить примеры людей, сотрудничавших с нацистами и спасавших евреев. Ббльшая часть аудитории была в негодовании, из зала даже были слышны крики «нацистская свинья», кто-то вставал и уходил в знак протеста[254]. Но Виктора Франкла это нисколько не смутило.

К 1960-м годам Франкл был уже всемирно известным психологом, настоящим гуру. Десятки, если не сотни писем ежедневно приходили на его имя домой или в клинику. Супруга помогала ему вести переписку, организовывать лекции и поездки, в которых сопровождала его. Каждый рабочий день Франкла был расписан по минутам, и так как он был педантом, то следовал этому графику неукоснительно. Только США Франкл посетил около ста раз. Он прочитал лекции более чем в двухстах университетах за пределами Европы. Франкл четырежды совершал кругосветные поездки с лекциями[255].

Он стал почетным доктором двадцати восьми университетов. Никто из психологов или психотерапевтов до сих пор не может сравниться с ним своими достижениями. Основанная им логотерапия получила всеобщее признание и стала называться Третья Венская школа психотерапии, дополняя психоанализ и индивидуальную психологию, также появившиеся в столице Австрии. В общей сложности Франклом была написана 31 книга и более четырехсот статей. Но свои главные работы он создал сразу же после окончания войны. Десятки, если не сотни обществ, институтов, центров еще при жизни Франкла почитали за честь назваться его именем. Его супруга, без помощи которой развитие любимого дела Франкла вряд ли было возможным, тоже была удостоена в 1993 году почетной степени доктора наук Чикагского университета, вместе с мужем. Чтобы подчеркнуть ее значение для становления логотерапии, Виктор отказался от своей степени в ее честь. Элеоноре такое признание вряд ли было необходимо. Она видела в логотерапии скорее соперницу, которая в течение многих лет отнимала у нее мужа. Супруга Франкла мечтала о том дне, когда она не услышит больше ни слова о своей «конкурентке»[256].

Громкая слава, заставлявшая Франкла вместе с женой большую часть времени посвящать работе, вызывала у Элеоноры опасения, что их дочери будет не хватать родительского внимания и заботы. Однако позднее Габриелла вспоминала, что она не испытывала дефицита любви родителей в первую очередь потому, что они проводили с ней всё свободное время, когда находились дома. Франкл был не только выдающимся лектором, но и прекрасным рассказчиком сказок для любимой дочери. Если же Габи было очень нужно, она всегда могла найти отца в клинике, располагавшейся неподалеку от их дома, персонал которой обожал девочку. Неудивительно, что, когда Габриелла выросла, она выбрала сферой своих интересов психологию. Правда, решила заняться детской психологией, а не логотерапией.