Великие психологи

В 1948 году Франкл получил еще одну ученую степень, на сей раз по философии. Степень была присвоена ему за новую книгу «Бессознательный Бог: психотерапия и религия»[246]. Основой труда послужили как раз те самые лекции, которые Франкл читал в послевоенные годы. Психотерапевт настаивал, что в бессознательном человека находятся не только инстинкты, как считал Фрейд, но и духовность, которая должна быть главным объектом глубинной психологии. Анализируя сновидения своих пациентов, Франкл пришел к выводу, что подавляются не только сексуальные или агрессивные инстинкты, но и религиозность, являющаяся частью духовного бессознательного. Даже у атеистов имеется бессознательная религиозность. Однако «подсознательный Бог», как называл это Франкл, не связан с какими-то конкретными конфессиями, он индивидуален, неповторим у каждого человека. Осознание своего Бога, своей религиозности, а не слепое следование навязываемым различными церквями убеждениям и есть открытие в себе истинной духовности. Этому осмыслению способствует человеческая совесть, инстинктивно связывающая нас с бессознательным.

Книга «Бессознательный Бог» оказалась особенно популярна среди верующих американских читателей. Уже в середине 1950-х годов к Франклу за обучением основам логотера-пии обратились протестантские священники Методистской церкви[247], занимавшиеся пасторской психологией. Один из его новых учеников — Роберт Лесли даже издал книгу под названием «Иисус и логотерапия», в которой сравнивал Новый Завет и логотерапию. А Элизабет Кюблер-Росс — автор концепции психологической помощи умирающим, полагавшая, что только после смерти люди становятся полноценными, назвала книгу Франкла «самой честной» книгой о Боге[248]. После выхода в свет этого труда некоторые критики заявляли, что логотерапия не является психотерапией, а представляет собой скорее продолжение религии. На это Франкл отвечал, что «психотерапия (и логотерапия в частности) стремится к психическому здоровью, тогда как религия нацелена на спасение»[249].

С годами, особенно после пережитого лагерного опыта, Франкл вновь стал верующим человеком. Он никогда не говорил об этом публично, и его вера была верой в непостижимый, парадоксальный Абсолют, который не может быть описан ни одной из существующих религий в полной мере. Тем не менее он сохранял дань традициям своей семьи и оставался иудеем. Несколько раз в год посещал синагогу, отмечал наиболее значимые праздники, регулярно молился. Но также вместе с женой он мог побывать на службе в католическом храме или отпраздновать Рождество. В 1977 году они с Элеонорой решили снова попробовать обвенчаться, надеясь, что времена изменились и иудей и католичка смогут получить благословение священников на брак. Католический кардинал дал согласие, а вот главный раввин Вены отказался. Франкла и его супругу нельзя было смутить подобным решением. Они теперь считали, что отсутствие церковного благословения брака больше не является их личной проблемой.

Известность Франкла и его логотерапии продолжала расти. Хотя нередко можно было услышать и критические замечания в адрес его теории. Одним из его оппонентов в начале 1960-х годов стал известный американский психотерапевт, представитель экзистенциальной психологии Ролло Мэй. В своей работе «Экзистенциальная психология» Мэй заявил, что логотерапия авторитарна, так как «кажется, что (у терапевта. — С. А.) имеются решения всех проблем, но это противоречит сложности реальной жизни. Кажется, что, если пациент не может найти собственную цель в жизни, Франкл предоставит ее. Это снимает с пациентов ответственность и… принижает пациента как личность»[250]. Основатель логотерапии отвечал, что она «нисколько не колеблется в сторону авторитаризма и меньше всего стремится сделать так, чтобы взять на себя ответственность пациента и принизить его как человека… Наоборот, логотерапия может быть определена как обучение ответственности»[251].

Однажды американский врач поинтересовался у Франкла, в чем же принципиальное отличие логотерапии от психоанализа. Франкл спросил его, как тот представляет себе психоанализ, и услышал ответ: «Во время психоанализа клиент должен лечь на кушетку и рассказать вам вещи, которые ему неприятно говорить». Виктор Франкл отреагировал на это определение с присущим ему чувством юмора: «В логотерапии пациент может оставаться сидеть, но он должен услышать вещи, которые ему неприятно слышать»[252].