Великие психологи

Дорабатывая логотерапевтические методы, Франкл добавлял к парадоксальной интенции так называемую дерефлексию — метод, когда человек должен игнорировать собственную патологическую склонность к самонаблюдению, когда пациента следует переориентировать со своих проблем на внешние задачи. И парадоксальная интенция, и дерефлексия должны привести человека к тому, что Франкл называл самотрансценденцией, то есть выходу за пределы своего «Я» и ориентации на ком-то или на чем-то внешнем. Человек может стать человеком или как минимум справиться со своими невротическими переживаниями, только забыв, отказавшись от себя и обратившись на другого.

В дальнейшем Виктор Франкл разработал еще один метод логотерапии — общего знаменателя, когда в, казалось бы, несравнимых ситуациях, в которых оказывается пациент, находится нечто общее, и именно по этому критерию сравнивается значимость событий или ценностей в жизни человека. «Молодой человек пришел к своему доктору за советом по поводу решения, которое он должен был принять. Подруга его невесты фактически пригласила его отправиться с ней в постель. Теперь молодой человек ломал себе голову, какое принять решение, как ему поступить. Должен ли он изменить своей невесте, которую он любил и уважал, или же игнорировать предоставившуюся возможность и сохранить свою верность ей?

Доктор принципиально отказался принимать решение за пациента. Однако он поступил совершенно правильно, постаравшись разъяснить пациенту, каковы его подлинные желания и что он думал достичь в том и другом случае. С одной стороны, молодой человек имел единственную возможность для единичного удовольствия; с другой стороны, он также имел единственную возможность для морально одобряемого поведения, а именно самоотречение во имя любви, что могло означать «достижение» для его собственного сознания (не для его невесты, которая, возможно, никогда не узнала бы ничего обо всём этом деле). Молодой человек проявил такую заинтересованность этой возможностью потому, что, как он выразился, он «не хотел упускать ничего». Но предлагавшееся ему удовольствие, вполне вероятно, могло бы оказаться весьма сомнительным, так как доктор лечил этого пациента по поводу нарушений потенции. Доктор вполне мог, следовательно, предполагать, что нечистая совесть пациента могла бы оказаться таким фактором, который может вызвать преходящую импотенцию. По очевидным причинам доктор оставил свои прагматические соображения при себе. Но он постарался сделать понятной пациенту его ситуацию, которая напоминала ситуацию «буриданова осла», осла из схоластической теории, который непременно умер бы от голода, будучи помещенным на равном расстоянии от двух равных по величине порций овса, так как он был бы неспособен выбрать одну из них. Чего доктор старался достичь — так это привести две возможности, так сказать, к общему знаменателю. Обе возможности были «единственными возможностями»; в обоих случаях пациент «упускал бы что-то», делая тот или иной выбор. В одном случае он имел бы сомнительное удовольствие (вероятно, несомненное неудовольствие), а в другом случае он был бы способен подтвердить для себя глубокую благодарность, которую он чувствовал к своей невесте и которую, по его словам, он никогда не мог выразить полностью. Его отказ от этого маленького сексуального порыва мог бы послужить выражением этой благодарности.

Из его беседы с доктором молодой человек уяснил, что в обоих случаях он терял бы что-то, но также и то, что в одном случае он терял бы сравнительно немного, а в другом — несравнимо больше. Без необходимости того, чтобы доктор указывал правильный путь, пациент сам теперь понимал, какой путь ему следует избрать. Он принял свое решение, принял его независимо. Оно было независимым не вопреки, но фактически в результате этой проясняющей беседы»[237].

Книга «Доктор и душа» имела огромный успех у читателей — сначала в Австрии, потом в США и, наконец, по всему миру. Судьба второй книги — «Скажи жизни «Да!» — была поначалу менее успешной. Она практически не продавалась, и часть тиража даже пришлось сдать в макулатуру. Лишь благодаря тому, что книгу перевели на английский язык, она получила мировое признание. В США она стала второй по популярности книгой после дневника Анны Франк, раскрывавшей проблему нацистских преступлений. Первый перевод и издание книги в Америке были осуществлены благодаря бывшему учителю Франкла — Рудольфу Аллерсу. Именно ему в знак уважения Виктор Франкл отправил свои книги. Адлере же познакомил с ними известного американского психолога Гордона Олпорта — одного из основоположников системного подхода к изучению личности. Олпорт был настолько впечатлен работой Франкла, что инициировал ее перевод на английский язык и даже написал к ней предисловие, открыв, таким образом, австрийского психиатра англоязычной аудитории.