Великие психологи

И всё же свое детство Фриц Перлз считал счастливым. Он писал: «…я действительно должен был стать милым ребенком. Любящим, стремящимся радовать и учиться»[263]. Фриц любил кататься на коньках, плавать, бегать с друзьями по берлинским улицам, как и подобает мальчишке. Он научился читать довольно рано, и вполне возможно, что к этому его побудил интерес к библиотеке отца, запертой от глаз посторонних в отдельной комнате. Мальчик пробирался туда тайком от всех, однако запомнил он не то, что прочитал в книгах, а совсем другой случай, произошедший с ним в возрасте десяти лет: «Мое вторжение в секретную комнату не имело бы суровых последствий, не будь оно осложнено: свинья-копилка, содержащая золотые монеты, которые, как предполагалось, станут приданым моей сестры Эльзы. Я вынул эти монеты и купил марки для своего красивого белокурого христианского друга, надеясь купить его дружбу, или в знак своей дружбы. Сколько упреков я получил за эту кражу, и как долго мне потом пришлось возмещать ее!

Когда кража раскрылась, я в ужасе убежал. Я спал на лестницах в чужих домах, у меня не было денег. Потом я посетил каких-то друзей в другом конце Берлина, получил хорошую еду и деньги на проезд, которые оставил, чтобы купить хлеба на следующий день. Потом я рассчитал: по-видимому, „они“ думают, что я покончил жизнь самоубийством, и „они“ не пошлют меня в исправительное заведение, как „они“ часто угрожали. Может быть, „они“ даже обрадуются, что я жив.

Итак, я вернулся и обнаружил их всех в сборе с сердито сдвинутыми бровями, исключая дядю Евгения, брата доктора моей сестры, еще одного напыщенного осла. Приговор моего отца был таков: „Я прощу тебя, но я никогда не забуду, что ты сделал“. Лаконично, не так ли?»[264]

В дальнейшем последовали и другие выходки подростка, причиной которых был не только возраст, но и негативная обстановка в семье. Своим провокационным поведением Перлз пытался дать понять родителям, что он хочет заботы и любви, а не скандалов, упреков и невнимания. Отца, как главного виновника семейных проблем, он ненавидел всё больше и больше. Но и отношения с матерью оставляли желать лучшего, особенно когда стало понятно, что мальчик напрочь не желает учиться. Однажды Фриц убегал от разгневанной матери и вдребезги разбил перед ней дверное стекло, а потом корчил рожи, радуясь, что она не может его поймать. По всей вероятности, в это время мать посетила с сыном психотерапевта, чтобы понять негативные изменения, произошедшие с ее чадом. Врач прописал мальчику успокоительные и физические упражнения, ни слова не сказав самой Эмилии о том, что необходимо менять не поведение мальчика, а свои отношения с мужем. Фрицу прописанное лечение, естественно, не помогло, тем более что доктору он не поверил.

Если в начальной школе маленький Фриц был успешным учеником, то оказавшись в средней, в гимназии имени Теодора Моммзена[265], ситуация изменилась на противоположную. Здесь ему сразу же не понравились учителя, которых он характеризовал как не любящих детей и грубых. Перлз стал учиться настолько плохо, что в седьмом классе его отчислили. Это было неудивительно, ведь назло родителям он занимался чем угодно, только не сидел за учебниками. Например, вместе с одним из друзей, которого звали Фердинанд, он впервые в жизни воспользовался услугами жрицы любви, когда ему было всего лишь 13 лет.

После отчисления из школы Фриц устроился помощником торговца потребительскими товарами, но и там он не собирался заниматься делом, а лишь подшучивал над начальником, за что и был сразу же уволен. В это же время Перлз отрекся от иудаизма, объявив себя атеистом и оставшись таковым до самой смерти (иногда он саркастически называл себя дзен-иудаист).

Через год после отчисления из гимназии благодаря стараниям всё того же закадычного друга Фердинанда он нашел новую — Асканийскую гимназию, которая была готова его принять. Эта гимназия славилась своими либеральными устоями, и именно там Перлз впервые получил поддержку в реализации своих интересов. Главной его страстью стал театр (видимо, материнское воспитание всё же дало свои плоды). Он даже начал подрабатывать в массовке Королевского театра всего за 12 с половиной центов за спектакль, благодаря чему смог самостоятельно оплачивать свое обучение в театральной школе и даже купить себе велосипед.

Через несколько лет он поступил в драматическую школу при Немецком театре в Берлине, которой в то время руководил известный режиссер Макс Рейнхард. Впоследствии Перлз называл Рейнхарда первым творческим гением, которого он встретил. Режиссер был ярким экспериментатором, придавая огромное значение ритмичности спектаклей, звуку, свету, декорациям на сцене. Возможно, именно у Рейнхарда Перлз научился понимать язык тела, что позднее успешно использовал в своей терапии.