Великие психологи

Терапевт, беседуя с пациентом о раннем детстве, снах, имеющихся проблемах, с помощью уточняющих вопросов устанавливал цель и стиль жизни человека. Адлер объяснял пациенту противоречивость его цели и вытекающего из нее стиля жизни. Но только когда человек осознавал искаженное видение жизненных ориентиров и моделей поведения, желал их изменить, терапевт мог переходить к следующей фазе работы с клиентом, помогая ему сформировать новую цель жизни и стиль поведения: «Все мои усилия направлены на повышение социального интереса пациента. Я знаю, что истинная причина этого заболевания заключается в низкой способности к согласованному взаимодействию с другими, и я хочу, чтобы пациент понял это. Как только он начнет общаться и сотрудничать с другими на равной основе, он излечен»[69].

По большому счету терапевт играет для пациента роль матери или отца, которые не смогли или не захотели научить его правильному отношению к окружающим людям и себе самому, и в этом аспекте терапевт является скорее учителем или воспитателем. Но, как подчеркивал Адлер, «реальные изменения в состоянии пациента могут быть достигнуты только его собственным трудом… На лечение и выздоровление всегда следует смотреть не как на успех консультанта, но как на успех пациента. Консультант может только указать на ошибки, пациент сам должен выбрать правильную жизнь»[70].

С точки зрения Адлера, «невроз — это естественное, логическое развитие индивидуума, сравнительно неактивного, эгоцентрически стремящегося к превосходству и поэтому имеющего задержку в развитии социального интереса, что мы наблюдаем постоянно при наиболее пассивных, изнеженных стилях жизни»[71]. То есть невротик — это человек, который действует в неправильном направлении для решения проблем: с особым рвением и напряжением всех своих сил он движется к превосходству над окружающими. Одновременно с этим невротик желает, чтобы все его проблемы решали другие, то есть хочет зависеть от людей.

Под влиянием физических страданий, отверженности или, наоборот, чрезмерной опеки в раннем детстве дети теряют чувство уверенности в себе, становятся тревожными и начинают формировать стратегии психологической защиты, для того чтобы справиться с этой тревогой, а фактически с чувством неполноценности. В результате у них складывается невротический стиль жизни, определяющий в дальнейшем всю взрослую жизнь. Невротики ощущают себя крайне неуверенно, они видят в окружающих людях только недругов или врагов, с которыми постоянно необходимо бороться и которых следует бояться.

Но человек не может прожить в полной изоляции от общества, и невротики, как все, контактируют с людьми, в том числе в важнейших сферах — любви, работе, дружбе. В абсолютном большинстве случаев эти отношения терпят крах или являются ущербными. Чтобы защитить самооценку, невротики всегда объясняют свои неудачи внешними обстоятельствами, на которые они не могут повлиять, или действиями людей, которые чаще всего характеризуются ими как «плохие», «завистливые», «глупые» и прочее. Только сами невротики всегда правы, всегда логичны, всегда лучше, чем остальные.

По мнению Адлера, невроз является результатом неправильного воспитания ребенка. В отличие от того же Фрейда, который практически не уделял внимания проблемам воспитания и образования, Адлер очень рано осознал значимость этого процесса в жизни человека и обращал на него внимание в течение всей жизни. Именно в правильном воспитании и образовании он видел возможность предотвратить невротическое развитие, асоциальное поведение и даже психозы.

У Адлера было много известных пациентов, однако в силу того, что обращение к психиатру, не важно, по какому вопросу, повсеместно расценивалось как проявление серьезного заболевания, люди старались скрывать свои консультации у известного австрийского врача. Тем не менее о некоторых пациентах Адлера нам известно. Так, к нему за помощью обращались психиатры Вацлава Нижинского — известного российского танцовщика и хореографа, которому был поставлен диагноз «шизофрения». Адлеру удалось преуспеть в его лечении, однако улучшения оказались кратковременными. У психиатра не хватало свободного времени, чтобы постоянно находиться при танцовщике и заниматься его лечением. Как позднее говорил сам Адлер, «если бы у меня было достаточно времени, возможно, я бы ему помог».