Великие психологи

Первым его наставником, никак не связанным с семьей, стал глава франкфуртской еврейской общины раввин Нехемия Нобель. Прекрасно образованный, он вместе с тем сохранял связь с традициями, интересуясь иудейской мистикой. Эрих Фромм оказался в числе целой группы еврейских интеллектуалов, сформировавшейся в то время вокруг франкфуртского раввина. Кого в этом кружке только не было! Франц Розенцвейг — будущий создатель «Свободного еврейского дома учения» — центра по исследованию и распространению еврейского образа жизни в современном обществе. Мартин Бубер — в будущем известный мыслитель-экзистенциалист, автор концепции «Я-Ты» — диалога равных, вместе с Розенцвейгом создатель перевода на немецкий язык Танаха — еврейского Священного Писания, собиратель хасидских легенд. Лео Лёвенталь — будущий известный социолог, изучавший массмедиа и популярную западную литературу. Зигфрид Кракауэр — в дальнейшем выдающийся теоретик кинематографа, ученый, занимавшийся исследованием влияния СМИ на общественное сознание. Все эти и другие известные впоследствии люди общались друг с другом в кружке Нехемии Нобеля. Юный Эрих Фромм был под впечатлением от проповедей последнего и не единожды оставался после службы, чтобы прогуляться с равви и обсудить его проповеди. Когда в 1922 году Нобель внезапно скончался, это стало серьезным ударом для всех его последователей и друзей. В некрологе, написанном Фроммом, отмечалось, что «Нобель жил так, как учил, и учил лишь так, как жил. Он учил, что любовь связывает людей вместе, и его ученики понимали это, так как он сам любил их»[81].

В 1918 году Фромм сдал выпускной экзамен в школе и, послушав совета дяди Эммануила, решил стать юристом. Поступив на юридический факультет Франкфуртского университета, он отучился всего несколько семестров. Молодой человек практически сразу же понял, что совершил ошибку в своем выборе. Юриспруденция была ему чужда, а вот религия по-прежнему казалась смыслом жизни. Он даже планировал поехать изучать Талмуд в Литву, но родители были категорически против. И максимум, которого он смог от них добиться, — это разрешение учиться в Гейдельбергском университете. Туда Фромм вновь перевелся на юридический факультет, правда, слушал и курсы по средневековой немецкой истории и литературе, теории общественных движений и истории психологии, а также впервые познакомился с буддизмом.

В этот «экспериментальный» семестр в Гейдельберге он слушал и лекции социолога Альфреда Вебера — брата всемирно известного Макса Вебера. Хотя Альфред Вебер не являлся специалистом по иудаизму, он согласился руководить диссертацией Фромма по социологии «Иудейский закон: вклад в исследование иудаизма диаспоры». В результате изучения различных групп диаспоры — караитов, реформистского иудаизма и хасидов — Фромм пришел к выводу, что только последние были «идеальной группой», объединявшей основные еврейские традиции. Среди главных ценностей группы были идеи общности, радости жизни и искренности в общении, которые противопоставлялись индивидуализму и накоплению прибыли. Альфред Вебер был в восторге от текста диссертации, а когда защита состоялась и Фромм получил высокую оценку, социолог предложил юноше продолжить академическую карьеру в университете. Но Фромм отказался, сославшись на то, что подобная деятельность ограничила бы его религиозный поиск.

При подготовке диссертации Эриха Фромма консультировал известный талмудист Залман Барух Рабинков, с которым тот познакомился в 1912 году. Рабинков был хабад-хасидом[82], и, возможно, именно поэтому, находясь под влиянием его личности, Фромм столь положительно отзывался в своей диссертации об этом течении в иудаизме. На протяжении пяти лет Эрих Фромм почти ежедневно посещал занятия у Рабинкова, пытаясь научиться толкованию Талмуда, анализируя философские тексты Маймонида[83], воспринимая идеи, которые в дальнейшем будут способствовать отходу Фромма от ортодоксального иудаизма и формированию у него взглядов атеистического гуманизма. Фромм проникся духом хасидизма, идеями восприятия всего, что делает жизнь радостнее. Например, он научился у Рабинкова хасидским песням, которые до глубокой старости любил исполнять в кругу друзей. При этом его духовный учитель демонстрировал собой яркий пример пренебрежения ко всему материальному. Идеи, смыслы — вот что было для него важно. Фромм старался подражать своему наставнику во всём, от духовных ориентиров до повседневных моделей поведения. Так, если Рабинков, как казалось окружающим, питался только чаем и селедкой, то и молодой Фромм урезал свой и без того скромный студенческий рацион до минимума. Рабинков рано вставал, и Фромм завел эту привычку и следовал ей всю жизнь. Ну и, конечно же, чувство юмора объединило обоих мыслителей. Однако, несмотря на огромное влияние Рабинкова на молодого Фромма, они расстались очень легко, без какого-либо сожаления об этом.