Великие психологи

Студенческие годы стали для Фромма не только временем духовного и интеллектуального поиска, но и периодом первых любовных открытий. Вдали от родителей молодой человек получил больше свободы, в том числе и для общения с противоположным полом. Один из первых его романов — с Голдой Гинзбург — даже закончился помолвкой. Правда, дальше обручения дело не пошло. Вскоре Голда стала женой друга Фромма, будущего известного социолога Лео Левенталя, а вот еще одним отношениям этой поры суждено было сыграть в судьбе Эриха Фромма более серьезную роль.

Если мужчина по каким-то необъяснимым для окружающих причинам начал меняться — сherchez la femme. Эта история стара как мир. В конце Первой мировой войны Фромм познакомился с Фридой Райхманн. Фрида была на 11 лет старше Эриха. К моменту их первой встречи она окончила университет и работала в клинике Курта Гольдштейна[84]. В 1920 году Фрида переехала в Дрезден, где стала психиатром в санатории «Вайсер Хирш» — единственном на тот момент санатории в Германии, предлагавшем посетителям психотерапевтические сеансы. Фромм регулярно навещал ее там, и их отношения становились всё более близкими. Однако в это время в жизни Фриды произошла трагедия — она была изнасилована, что сказалось на ее мировосприятии, в частности на отношении к мужчинам. Для разрешения душевного кризиса Фрида на протяжении нескольких лет посещала в Мюнхене психоаналитические сеансы Вильгельма Виттенберга. Всё это время с ней рядом находился Эрих Фромм и, как следствие, проявлял всё больше интереса к психоанализу. Фрида Райхманн начала проводить с ним психоаналитические сеансы, которые, правда, вскоре пришлось прекратить из-за возникшей между ними любовной связи.

Психоанализ стал для Фромма новой idе́e fixe, объясняющей иррациональное в людях. Однако с иудаизмом он пока что порывать не собирался. Интерес к душевным проблемам людей появился у Эриха Фромма еще в детстве. Позднее в одной из своих книг он вспоминал: «До сих пор в памяти жив один случай — должно быть, мне было тогда около 12 лет, — который подтолкнул мои мысли гораздо дальше прежнего и подготовил мой интерес к Фрейду, проявившийся лишь десятилетие спустя.

Вот что за случай. Я знавал тогда одну молодую женщину, друга нашей семьи. Ей было, видимо, лет двадцать пять; она была красива, привлекательна, к тому же она была художницей — первая в жизни знакомая мне художница. Помнится, я слышал, что она была помолвлена, но через некоторое время разорвала помолвку. Помнится, она практически неизменно находилась в компании своего овдовевшего отца. Насколько я его помню, он был старым, неинтересным или, лучше сказать, невзрачным; по крайней мере мне так казалось (возможно, мое представление о нем было навеяно ревностью). Однажды я услышал шокирующую новость: ее отец умер, сразу после этого она покончила с собой, оставив завещание, в котором специально оговорила свое желание быть похороненной вместе с отцом.

Я никогда раньше не слышал ни об эдиповом комплексе, ни об инцестуозных привязанностях между дочерью и отцом. Но меня этот случай глубоко задел за живое. Я был очень увлечен этой молодой женщиной; ее непривлекательного отца я невзлюбил; и никогда прежде я не знавал никого, кто покончил бы жизнь самоубийством. Меня пронзила мысль: „Как это возможно?“ Как это возможно, чтобы красивая молодая женщина настолько возлюбила своего отца, что предпочла быть похороненной вместе с ним, вместо того, чтобы жить, получая удовольствие от жизни и от занятий живописью? Ответа у меня, конечно же, не было, но вопрос „как это возможно“ засел у меня в голове. И когда я познакомился с учением Фрейда, оно показалось мне ответом на загадочное и пугающее переживание того времени, когда я еще только вступал в пору отрочества»[85].

В 1923 году Фрида Райхманн и Эрих Фромм открыли в Гейдельберге психоаналитический пансионат для евреев, который назвали «Терапойтикум». Они поставили перед собой задачу помогать клиентам не только решать внутренние проблемы, но и восстанавливать их связь с иудейской историей и культурой. Как писала в одном из писем Райхманн, «для начала мы анализируем людей, а затем делаем из них тех, кто знает о своих традициях и живет в них»[86]. Появившееся заведение было предназначено не только для состоятельных граждан. Оказавшиеся в нем клиенты оплачивали свое пребывание лишь в том размере, в котором они были в состоянии это сделать. Однако уже через несколько лет проект «Терапойтикум» провалился. Многие посетители были готовы заниматься вопросами иудейской культурной традиции, но никак не психоанализом.