Великие психологи

В предыдущие десятилетия Фредерик Пирлз и его коллеги сформулировали принципы и стратегию гештальттерапии, динамической психотерапии, сосредоточенной на внеисторическом — «здесь-и-сейчас» — переживании и выражении чувств. Ее суть заключалась в том, что часто человек скрывает свое действительное отношение к вещам, демонстрируя поведение, соответствующее социальным условностям, даже когда работает с терапевтом. Такая позиция должна исправляться посредством преодоления сопротивления — с помощью бесконечных разоблачений и выявления скрытых чувств. Целью является большая честность с самим собой и, тем самым, больший комфорт в самовосприятии, а также более успешная самореализация. Пирлз пытался побудить Глорию выразить себя более аутентично — меньше фальшивить. Алберт Эллис, единственный из тех трех терапевтов, кто жив и сейчас, считается создателем рационально-эмотивной психотерапии, предшественницы того, что теперь известно как когнитивное-бихевиоральное лечение. Этот метод основан на восстановлении единства между восприятием и чувством, с одной стороны, и нуждами и желаниями — с другой, что позволяет клиенту избавиться от потребности в самобичевании и от чувства вины, предоставляя ему возможность изменить характер своего поведения в сторону большей целесообразности, к удовольствию окружающих и своему собственному. Эллис пытался заставить Глорию пойти на риск, активно искать то, чего она хочет для себя самой, вместо того, чтобы чувствовать себя вечной неудачницей. Карл Роджерс, в свою очередь, постоянно взывал к внутреннему опытному «Я» Глории, пытаясь помочь ей вывести собственные суждения о глубоко личных проблемах, которые побудили ее искать у него совета.

ВЫЗОВ ВИСКОНСИНА

Основным доводом для Роджерса в пользу того, чтобы оставить Чикагский университет и перебраться в университет Висконсина-Медисона на факультет психиатрии, была возможность воспользоваться случаем и применить клиент-ориентированную терапию к пациентам государственной больницы в Мендоте. Другой причиной была смешанная оценка, которую получила его терапия. Некоторые скептики полагали, что клиент-ориентированная терапия являлась просто системой своего рода поверхностных консультаций и что лица, обращавшиеся в Консультативный центр, были в основном здоровыми людьми, которым требовалась лишь незначительная помощь, — если вообще требовалась. («А дайте-ка ему поработать таким примитивным способом с людьми, действительно страдающими душевными расстройствами!»)

Понятно, что возможность именно так и поступить, то есть лечить настоящих больных, да еще и в крупном психиатрическом отделении, была уникальным случаем. Вызов Висконсина был крайне привлекателен, а Роджерс был нетерпелив и чувствовал себя готовым немедленно воспользоваться, обещанной ему свободой.

ОПЫТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БОЛЬНИЦЫ В МЕНДОТЕ

Работа Роджерса в государственной больнице в Мендоте и Висконсинском университете описана во многих публикациях. Одна из них (Роджерс, Гендлин, Кислер и Трюа, 1976) показывает, до какой степени расширил Роджерс свои горизонты, используя диагностический ярлык «шизофрения», который и всегда ему нравилось использовать. В другой публикации (Роджерс и Стивенс, 1967) описываются некоторые непостижимые нюансы человеческих взаимоотношений, характерные для лиц, отнесенных к этой категории. Действительно, работа с больными, чей статус клиента не был выбран добровольно, в отличие от тех, кто обращался в Консультативный центр, оказалась сопряженной с особыми трудностями. Терапевтические результаты эксперимента в целом оказались неоднозначными. Безусловно, были успешные случаи, однако частота неудач способна была охладить всякое желание продолжать прилагать усилия по распространению этой «разговорной» терапии на больных в других клиниках в широких масштабах. Один маленький пример из ряда многочисленных трудностей, подстерегающих врача, работающего с больными шизофренией: иногда всего лишь добиться того, чтобы они пришли на прием, оказывалось очень сложной задачей.

ПОВОРОТ К ГРУППОВОЙ ТЕРАПИИ