Великие рогоносцы

Не может подняться со своего кресла Владислав Ваза, польский король, настолько он грузен и с больными опухшими от водянки ногами. Даже чтобы поприветствовать свою невесту Марию Гонзага, его поднимали слуги. В грузную гору мяса и жира превратились английские и Эдуард IV, бывший когда-то самым красивым королем в Европе, и Генрих VIII. Его пятая и шестая жены вечно сидят перед ним на низеньких скамеечках и моют его опухшие до безобразия, язвенные ноги. Исхудал до безобразия к своим сорока пяти годам Иван Грозный, у которого, наряду с гниением внутренностей и наличия всех признаков одряхления и старческого слабоумия, развивается дикое сладострастие.

Наша Екатерина Великая к шестидесяти годам уже не может ходить на опухших от водянки ногах и придворные, в своих домах и во дворце, строят наклонные платформы вместо лестниц. Жалок вид императрицы, когда эта великая старуха пытается легкой птичкой порхать и флиртовать со своим двадцатилетним любовником Платоном Зубовым.

Примеры можно было бы множить. Но зачем? Образ королев, королей и их фавориток укладывается в одну формулу, представляет собой один типаж: грузные, растолстевшие, опухшие матроны, с одутловатыми морщинистыми лицами и маленькими слезящимися глазками. Или, наоборот, худые, как щепки (пример Елизаветы I Английской) с огромными париками, старческими страшными шеями, опутанными тоннами жемчугов, скрывающих этот недуг, и с разрумяненным и набеленным лицом, напоминающем оштукатуренную стену.

Отталкивающий образ стареющих королев! И мы с тем большим удовольствием нашли необыкновенный и уникальный феномен женщины вечной молодой. И это не легенда — это факт!

К сожалению, царицей она не была, ну разве царицей балов! Ею была Александра Зайончковская, жена наместника польского короля Августа III. Говорили, что она владеет секретом вечной молодости, или эликсиром бессмертия. До сих пор считалось, что такой эликсир существует и им обладали два человека: Калиостро и Сен Жермен. О жулике Калиостро биографы и историки свое мнение в последнее столетие изменили и он особой загадки для них не представляет: это был ловкий жулик, обладающий некоторым даром иллюзиониста. Но вот Сен Жермен — он остается загадкой до сих пор. И, как говорится, в свободное от основного занятия время, следовало бы им заняться.

Александра Зайончковская была загадкой для всех, особенно для молодых юнцов, роем окружающих эту семидесятилетнюю даму, выглядевшую так: «Скачет по Сасскому парку пастушка в широкополой шляпе, из-под которой выбиваются белокурые локоны. Лицо молодое, раскрасневшееся, на щечках играет яркий здоровый румянец, голубые, как бирюза, глаза сияют таким же чистым блеском. На ней платье из тончайшего муслина, талия без корсета, из-под тонкой белизны платья вырисовывается грациозная, гибкая фигура молодой девушки». Даме… семьдесят лет. Если вы нам не верите, посмотрите на ее портрет в возрасте пятидесяти двух лет. Голубая ленточка в высоко зачесанных волосах! А она уже бабушка!

Каким же секретом вечной молодости обладала Александра Зайончковская? Очень простым и очень сложным, но доступным каждому. Вот его рецепт. Купаться всю жизнь, зимой и летом в ледяной воде, спать в никогда не топленой комнате, накрывшись одеялом из шкуры серны. Ежедневно проделывать многокилометровые прогулки пешком, плавать и никогда не пить алкоголя. А также есть только сырую пищу, и только овощи и сырое молоко. Ни один горячий суп не тронул уст Александры.

А вместо косметической маски обкладываться слоями парной телятины.

Так утверждают биографы Александры Зайончковской, сумевшей «обдурить» время и в семьдесят лет имеющей двадцатилетнего любовника, который с ума по ней сходил, пока не влюбилась в него, этого Альберта Грималу, гордая Жорж Санд, любви которой сам Шопен и Мюссе добивались. Когда Александра Зайончковская умерла, никто не мог разобраться, сколько же ей лет на самом деле: пятьдесят, пятьдесят пять? А ей было девяносто восемь лет!

В девяносто девять лет умерла уж если не «молодой и красивой», но вполне резвой старушкой Матильда Кшесинская, любовница Николая II. Она до последней минуты еще стояла у балетного станка и ни на йоту не изменила своего веса.

О таких «молодых старушках» мы говорим с восхищением, потому что их так мало. В основном женщины старели по принципу «старость не радость».