Великие романы великих людей

Когда мы говорим «Наполеон», и даже «Наполеон Бонапарт», мы все обычно имеем в виду одного и того же человека. Нет спору, великий император, как бы мы к нему ни относились, остается фигурой очень незаурядной. Но минимум один человек с такими же именем и фамилией (почему не двое, расскажу чуть позже) тоже оставил в истории очень заметный след. Удивительного в этом немного – у Наполеона было четыре брата и три сестры, если даже не учитывать умерших в младенчестве, в те времена большие семьи были обычным явлением. Семья у Наполеона была довольно дружная, братьям он помогал, чем мог, и обеспечил их всех вполне приличными должностями. Старший брат Жозеф с его подачи устроился работать испанским королем, а чтоб дать корону и Жерому, он организовал специальное Вестфальское королевство. Люсьена он бы непременно тоже посадил на необременительный престол с хорошей зарплатой, да тот уперся – отказался бросить неродовитую жену, даже когда великий брат лично попросил, обещая при согласии корону специально для такого случая созданного королевства Этрурия (не поступил ли он умнее всех?). А братику с королевским именем Луи Наполеон не только подкинул голландский престол, но и породнился с ним еще раз, женив на своей падчерице Гортензии Богарне, дочке своей супруги Жозефины от первого брака.

Тут он, пожалуй, перестарался – брак получился шаткий и непрочный, супруги очень быстро разъехались, и список возможных отцов сына Гортензии Луи-Наполеона, пожалуй, богаче, чем позволяют приличия. Футбольную команду из них не составишь, а волейбольную, пожалуй, можно. Тут и голландский адмирал, и французский придворный, и личный шталмейстер королевы, а кое-кто даже намекает на то, что отцом ребенка стал один из Ротшильдов – эти, правда, из всем известной породы, которая, поскользнувшись на арбузной корке по дороге в булочную, в первую очередь кричит: «У, жиды проклятые!», но и без них многовато выходит. Тем не менее ребенка официально признали, и всю жизнь он никому не позволял сомневаться в том, что он самый настоящий племянник Наполеона Великого. Давайте и мы так считать в дальнейшем – общепринятое мнение вообще важнее генов, которые все равно уже сам черт не разберет, чьи именно.

Четыре Наполеона. Гравюра XIX в.

Получив при рождении имя Шарль-Луи-Наполеон, соединяющее имена трех великих владык Франции – Карла Великого, Короля-Солнце и своего прославленного дяди, наш герой просто не мог не полезть в политику, чтоб попытаться стать владыкой, не уступающим в славе своим знаменитым тезкам. После свержения Наполеона потеряли престол и все наполеониды, но его мать осталась феноменально богатой женщиной, и проблем с получением наилучшего образования наш маленький Наполеон не испытывал. Он изучал военное дело в Швейцарии, дослужился до капитана швейцарской армии, написал ряд теоретических трудов, посвященных военным наукам. Но эти чинные и благопристойные занятия ему были не по душе – авантюрный дух, свойственный его дяде, не давал покоя ни ему, ни окружающим. Ему не исполнилось и двадцати трех лет, как он ввязался в бестолковую и неподготовленную экспедицию итальянских карбонариев в Романью с целью освобождения Рима из-под власти Папы как светского государя. Все рассыпалось в одно мгновение, и следует считать, что Наполеону еще повезло – он с британским паспортом вовремя унес ноги, а вот кое-кто из его сподвижников угодил на виселицу. Ничему это его, разумеется, не научило – не та семейка. Уже через пять лет он завербовал нескольких офицеров, в том числе командира одного из артиллерийских полков гарнизона Страсбурга Водре, и попытался устроить государственный переворот в стиле Наполеона Великого – просто объявить о своем приходе к власти и рассчитывать, что все войска с восторженными криками к нему присоединятся. Полк Водре оправдал его надежды, поскольку там командир раздал солдатам немало денег на выпивку. А уже в следующем полку неудачливого претендента в наполеоновском сюртуке и треуголке просто схватили за шиворот и сволокли куда следует. Он тут же начал каяться, восхвалять суд Луи-Филиппа, «самый гуманный суд в мире», и выклянчил для себя вместо наказания, положенного за мятеж, обыкновенную высылку в Америку.