Читаем Великие романы великих людей полностью

Мнения о Селиме как о человеке есть разные, но они чаще благоприятны – особой злости он не проявлял, писал довольно изысканные стихи, в общем, для султана очень неплохо! Даже держава османов при его царствовании приросла отвоеванным у венецианцев Кипром, а энергичный визирь Мехмед Соколлу управлял железной рукой. Но вот поход на Астрахань закончился унылым поражением, и не спасла даже фантастическая для тех времен идея прорыть для удобства доставки войск Волго-Донской канал – вот, оказывается, кто это придумал! А проигранная им битва при Лепанто стала поворотным пунктом всей турецкой экспансии – практически весь османский флот потоплен и сожжен, командующий им Али-паша убит, и голова его насажена на пику, потери европейской коалиции в кораблях меньше минимум на порядок. Турки еще храбрились, даже на небольшой срок смогли восстановить свою морскую гегемонию, говорили европейским послам, что при Лепанто христиане отрезали им бороду, но захватом Кипра они отрубили своим противникам руку, и борода отрастет, а рука нет. Все это были пустые слова – расширение империи османов на Селиме завершилось, десятый великий султан Сулейман был последним из великих, дальше и дела империи, и, так сказать, профессиональный уровень самих султанов стремительно покатились по нисходящей. Да и жизнь он закончил как-то не по-султански – гонялся в бане за голыми одалыками с сосудом вина наперевес, поскользнулся и тюкнулся височком об угол мраморной лавки. Вот такой подарочек оставила османам Хюррем, вот так отблагодарила супруга за любовь и неслыханное возвышение! Наверное, спасая сына от казни, она не желала сознательно покончить с успехами страны, в которой воцарилась, и подтолкнуть ее к гибели. А вот не желать этого подсознательно она просто не могла. Результат, в принципе, один и тот же.

Анастасия Гавриловна Лисовская: спустя века

Трудно после более-менее основательного изучения фактов жизни Хюррем рассусоливать розовые сопли с бантиками и рюшечками на тему великой любви, которой покорны даже сердца султанов, и восторгаться даже имеющим действительно место формальным хеппи-эндом. Вместо милой и веселой чаровницы нашему взору предстает свирепая, коварная и безжалостная машина для выживания, готовая на все, чтоб сокрушить тех, кто ей мешает добиваться своего. Не приходится удивляться тому, что в последнее время, хотя бы из внутреннего чувства протеста перед воспеванием такой страдающей обжорством пираньи, некоторые литераторы оценивают ее деятельность, из последних сил удерживаясь в рамках приличий. Например, высказывалось мнение, что Украина действительно должна быть ей благодарна – но только за то, что она ее покинула и резвилась в Турции, которой так и надо. А ведь, скорее всего, это чистая правда – Турция сама ее захватила, никто ее об этом не умолял, и сразу же бросила за парту в жуткой школе ненависти, лицемерия, раболепия и сексуальных странностей, именуемую гаремом. Если государственная система Османской империи швырнула подростка учиться жизни именно в такую школу, какие могут быть жалобы на то, что она оказалась слишком прилежной ученицей? Гарем мог бы вручить Хюррем памятный подарок с тем же посвящением, что Жуковский Пушкину – «Победителю-ученику от побежденного учителя». Она же одна весь гарем заменила, справляясь со всеми его функциями, от политического интриганства до того, о чем вы подумали в первую очередь! Среди гаремных дев за пятисотлетнюю историю этого заведения многие пытались повторить ее деяния, просто никому не удалось столь многого достичь – куда им, угнетенным женщинам Востока, без славянской закалки, наша баба коня на скаку искалечит и всякую избу сожжет!


В гареме. Кинтана Блас Орельяс. XIX в.


Перейти на страницу:

Все книги серии Лица. Эпизоды. Факты

Похожие книги

Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное