Великие романы великих людей

Этот брак оказался не только счастливым, но и многодетным: четыре сына и дочка, причем, что для турецких султанов нетипично, от одной женщины, а не от пяти. Но вот что интересно: сыновей рожали, воспитывали, учили, папочка игрушки дарил, ласкали, холили, баловали, чествовали – и все для того, чтоб убить всех до единого! Их родной единокровный брат, родившийся раньше, как только воссядет после смерти отца на престол, был должен выполнить закон великого султана-завоевателя, покорителя Константинополя Мехмеда Фатиха, – перебить всех своих братьев до единого, да еще и беременных отцовских наложниц прикончить, чтоб никто, кроме нового султана, на престол не претендовал. Вполне в духе грозного истребителя Византийской империи – он, когда кто-то из его слуг съел ранний огурец, на который сам султан уже нацелился, не мучил их допросами, не пробовал, как многие небось заподозрили, добыть истину пытками, а просто приказал по очереди вспарывать подозреваемым животы и искать кусочки огурца – чай, не переварились еще. У пятого нашли, так ему еще и голову отрубили, остальным, считай, повезло, а первым четырем – не очень. Что такому рачительному хозяину собственные дети по сравнению с угрозой смятений в империи? Его правнук Сулейман тоже воцарился по обычаю, и ни единого братика у него к моменту коронации не было, подевались куда-то, – так какие могут быть сомнения в судьбе Сулеймановых сыновей после его смерти? А старший сводный братец у сыновей Роксоланы есть – Мустафа, сын черкешенки Гюльбехар. Талантливый молодой человек, любимец стамбульского плебса, умный, храбрый, свирепый и кровожадный – в общем, гораздо больше годится в турецкие султаны, чем его относительно интеллигентный папочка. Вот придет за Сулейманом Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний, воссядет Мустафа на престол и тщательно проследит, чтоб верные слуги сделали его круглым сиротинушкой (разумеется, за исключением валиде-султан, мама – это и у турок святое). За это ли Хюррем боролась? Ой, боюсь, не смогла она окончательно стать турчанкой – у них стерпеть такое как-то получается, а при типично славянском отношении к детям не выходит. Чтоб избежать такого исхода, делается все возможное, а невозможного просто не существует. Только смерть способного наследника Мустафы спасет ее детей, да еще в придачу и нанесет опасный удар империи, которая обрекла ее на рабство, – разве могла она не желать этого хотя бы иногда, может быть, и не осознавая этого?

Поход Сулеймана на Нахичевань. Миниатюра XVI в.

У мужчин есть ум, а у женщин – чутье. Гюльбехар сразу почувствовала, что новая симпатия султана является смертельной угрозой и ей, и ее любимому сыну. Еще в самом начале карьеры Хюррем столкнулась с дополнительной проблемой. Первая на тот момент по рангу кадын-эфенди относилась к ней отнюдь не нейтрально, оскорбляла ее, унижала, а однажды не выдержала и прибегла к рукоприкладству: расцарапала лицо, вырывала клоки волос – ну вот видели, как пьяные бабы на базаре дерутся? Так разгневанные султанши вдвое хуже, не извольте сомневаться. Но расцарапанная, взлохмаченная и, скорее всего, покусанная Хюррем обладает стальной волей, умеет делать большие ставки и наносит совершенно неожиданный ответный удар. Когда уже приметивший ее султан призывает ее к себе, она смиренно, но непреклонно отвечает, что по воле госпожи старшей султанши она сейчас к употреблению по назначению совершенно непригодна и скорее отправится в пресловутый кожаный мешок с кошкой и змеей, чем нанесет обиду любимому руководителю столь непристойным внешним видом. Все ожидали, что именно этим дело и кончится, ведь недавно одна из султанских любимиц по имени Гюльфем угодила в этот самый мешок за существенно меньшее преступление – она продала свою очередь к султану, тихо-мирно, без скандала на весь Дом Счастья. Что же султан сделал с Хюррем? А ничего, только разобрался во всей этой истории, и после этого влияние Гюльбехар на султана начало стремительно падать. Кончилось это отправкой Мустафы на пост губернатора в отдаленный вилайет, разумеется, вместе с матерью – чтоб не разлучать ее, бедняжку, с сыном, за которого она так волновалась. А при абсолютной монархии влияние кончается вместе с удалением от монаршей особы. Ближе Хюррем к Сулейману теперь никого нет, ее влияние на жизнь империи османов усилилось до предела. Не слишком ли это опасно для империи, по законам которой ее оторвали от дома и продали в рабство? Или, воссев на престол этой империи, она все забыла и простила? Будет видно по ее делам.

Ибрагим-паша: воспротивившемуся смерть!