Великие романы

Жениться Суворов согласился, но искать себе невесту ему было гораздо менее привычно, чем, скажем, противника в чистом поле. На него-то он обрушивался как гром среди ясного неба. А здесь передоверил дело свахам. Для генерала даже простая дворянка – невеста неподходящая, низко ему будет! В итоге приискали ему не какую попало незамужнюю барышню, а знатную дворянку, подымай выше, – княжну, из почтенного рода Прозоровских. Все сохранившиеся портреты рисуют нам образ красивой и эффектной женщины, здоровой и статной, с большими зелеными глазами. В наше время такой явно не пришлось искать женихов по Интернету – все время уходило бы на то, чтоб отгонять мухобойкой тех, кто нашелся сам. Почему же она снизошла до жениха мелкого, щуплого и, скажем прямо, пожилого? Причин было две: во-первых, бедность – Суворов был в милости, владел многим, ожидал большего, а Прозоровские были князья обедневшие, главным богатством был титул, его и пытались конвертировать в реальный доход. Вторая причина проста и ясна, хотя и немного печальна. Разве за сорокачетырехлетнего так просто пойдет молодая? Невеста была старуха, уже почти что старая дева, в возрасте, когда ее сверстницы обычно уже по нескольку детей имели. Выдать замуж дочь-невесту такого возраста считалось делом практически безнадежным. Ведь возраст у Варвары Ивановны был такой, что в те годы и барышень помоложе считали вековухами да перестарками – цельных двадцать три годика, кошмар! Да вот понравилась статная красавица запоздавшему жениху, и свадебку сыграли. Как говорится, жили-были старик со старухой. Старику – сорок четыре, старухе – двадцать три. Нет, в этом отношении наш век гуманнее…

Поначалу супруги жили, пожалуй, неплохо. А в родившейся вскоре дочке Наташе Суворов и души не чаял. И браком был явно доволен. Но могла ли быть довольной этим браком княжеская дочь, мечтавшая о дворе и свете, о придворных кавалерах и галантных развлечениях, но вынужденная проводить большую часть жизни в кибитках и палатках, есть в курной избе из деревянной миски, что найдут, и вынужденной довольствоваться обществом супруга и его офицеров, светского обхождения отнюдь не понимающих? Приехав как-то к мужу, она вошла в избу, где они должны были проживать, и увидела на полу охапку сена. «Какая мерзость! – сказала она денщику. – Выкинь это немедля!» – «Но здесь господин генерал почивать изволит!» – боязливо пролепетал денщик. И это уже не говоря о том, что от беспрерывных переездов у Варвары Ивановны вскоре уже было два выкидыша. А ее муж так хотел сына! Была в этой любви какая-то сладость, да быстро вся испарилась…

Жизнь супругов помрачнела отнюдь не слегка. Суворов, заметив, что на его нежные письма отвечают все реже и неохотнее, при первой возможности заспешил домой. Может, лучше бы он этого не делал? Войдя в свой сад, он увидел в беседке любимую супругу, целующуюся с каким-то майором! Да еще и не с каким-то – это был его собственный двоюродный племянник Николай Суворов, мот, волокита и неуч, удостоенный хорошего назначения только по протекции великого дяди. Мир Суворова рухнул к его ногам. Военным людям вообще трудно привыкнуть, что рядом с ними обитает существо, не ходящее строем, не знающее устава и совершенно неправильно понимающее слово «наряд». Если вдруг оно провинилось – какая будет диспозиция? К врагам его причислять международное право не позволяет, поэтому колоть его багинетом или аркебузировать есть не доблесть, а прямая уголовщина. Вроде бы это подчиненный, но прогнать его сквозь строй уставы не велят, а если маленько поучить по Домострою – «соимя рубашка плеткою вежливенко побить за руки держа», Фемида, конечно, вмешиваться умоется, но сослуживцы, не говоря уже о том самом, наносящем самые опасные раны дворе, в спину захихикают и пальцами затычут. Редкий случай, когда совершенно ясен ответ на один из проклятых русских вопросов: «Кто виноват?», но сам черт не разберет, как отвечать на второй: «Что делать?»

Но, как и на поле брани, полководец такого уровня не имеет права терять самообладания. Случилось нечто жуткое, но надо жить дальше. Возмущенный Суворов требует немедленного развода. Но как его получить? В те времена развод был чем-то чудовищным и чрезвычайным, сейчас пол сменить легче, чем тогда развестись. Развод давал только Синод – высшая в те времена церковная инстанция, – и делал это крайне неохотно, требуя свидетелей супружеской измены из числа третьих лиц. И где Суворову искать таких свидетелей? Билеты на такие зрелища продавать как-то было не принято… Пожаловаться всемилостивой монархине? Но и Екатерина Вторая, и Потемкин, которым Суворов пытался жаловаться на свои печальные обстоятельства, вообще не понимали, в чем тут дело. Что такое приключилось, что дает талантливому генералу, но никакому придворному, повод для недовольства? Жена с племянником изменила? Экая трагедия для Екатерины и особенно для Потемкина… Их реакция была единодушной: пожалеть способного придурка, который зря психует, и подтолкнуть его к тому, чтобы спустить все дело на тормозах.