Великие романы

Признанного отцом сына немедленно жалуют камер-юнкером, он уезжает в Петербург. И тут Варвара Ивановна, узнав, что сына признали, возымела надежду, что муж поможет ей в ее достаточно тяжелом положении. Она пишет ему отчаянное письмо, в котором просит помочь заплатить долги. Она их сделала, чтоб достойно воспитать сына на те очень небольшие деньги, которые Суворов выплачивал ей как содержание. «Итак, рассудите милостиво: при дряхлости и старости, каково мне прискорбно, не имев себе пристанища верного, скитаться по чужим углам!» – умоляет она, лишенная даже собственного дома. Суворов по-прежнему суров. «Сам должен, помочь не могу, хотя впредь постараюсь», – отвечает он, не закрывая дорогу к переговорам, но и не соглашаясь помочь. Чем бы это кончилось – гадать трудно, однако в жизни помириться супругам не довелось, все дело решило вмешательство извне. Об этой истории узнал император Павел и потребовал данных о состоянии Суворова. На стол лег отчет: усадьба в Москве, девять тысяч восемьдесят крестьян, пятьдесят тысяч рублей оброка в год, на сто тысяч жалованных бриллиантов. Павла возмутило, что такой крез не желает помочь законной, хотя и живущей отдельно жене. Он приказывает: Суворову долги супруги заплатить, московский дом супруге отдать, ежегодное содержание повысить до восьми тысяч. Поступок Павла человечен, его решение делает ему честь, но любого человека возмутит вмешательство в такой конфликт со стороны. В этот момент были утеряны последние шансы на примирение. А сведения о том, что Павел был только тупым тираном, во многом легендарны, – да и стоит ли верить легендам?

Жизнь Суворова тем временем близится к концу, а дочка не пристроена. Он не хочет для нее своей тяжелой личной жизни. О ее замужестве он пишет ей в трогательных стихах:

...

Уведомляю сим тебя, моя Наташа:  
Костюшка злой в руках, взяли, вот так-то наши!  
Я ж весел и здоров, но лишь немного лих,  
Тобою, что презрен мной избранный жених.  
Когда любовь твоя велика есть к отцу,  
Послушай старика! дай руку молодцу;  
Нет, впрочем, никаких не слушай, друг мой,  
вздоров.  
Отец твой Александр Граф Рымникский  
Суворов.

Видите, он сам не уверен, в восьми строчках советует то одно, то другое! А дочь отвечает ему тоже в стихах:

Для дочери отец на свете всех святей,  
Для сердца же ее любезней и милей;  
Дать руку для отца, жить с мужем поневоле,  
И графска дочь ничто, ее крестьянка боле.  
Что может в старости отцу утехой быть: 
Печальный вздох детей? Иль им в веселье  
жить?  
Все в свете пустяки: богатство, честь и слава,  
Где нет согласия, там смертная отрава.  
Где ж царствует любовь, там тысяча отрад,  
И нищий мнит в любви, что он, как Крез,  
богат.

...

В итоге стихи кончаются и начинается проза. Суворочку все-таки выдают за Николая Зубова, угрюмого хромца, человека страшной физической силы, брата знаменитого Платона Зубова, последнего фаворита Екатерины. Запомните имя Николая Зубова, оно еще всплывет в нашем рассказе.

К блестящему финалу – Итальянскому походу, где он проявил свой военный гений как в победе, так и в отступлении, идет в итоге и жизнь Суворова. В Италию приезжают сыновья Павла Александр и Константин с блестящей свитой. Их представляют главнокомандующему, последним – самого юного. На обычный вопрос «Кто таков?» последовал ответ: «Князь Аркадий Александрович Суворов, князь Италийский, граф Суворов-Рымникский!» Все замерли: что-то будет? Но Суворов, прослезившись, обнял сына.

В последние несколько месяцев жизни ему была дарована сыновняя дружба и любовь. И в смертный час сын был у отцовского ложа. Отец успел позвать его к себе и тихо сказал: «Прости меня, Аркадий…» А потом прошептал еле слышно: «Передай матери, чтоб она меня тоже простила». Объединиться и примириться лучше поздно, чем никогда.