Великие русские полководцы

В 1791 г. Суворову было поручено провести рекогносцировку на финляндской границе и составить проект ее укрепления. Но для такой работы у него не было прежней энергии, поэтому он очень тяготился этим поручением. «Я не инженер, а полевой солдат, не Тучков, а знают меня Суворовым, и зовут Рымникским, а не Вобаном, – в подобных случаях говорил Суворов. – Баталия мне лучше, чем лопата извести и пирамида кирпичу». В конце 1792 г. на него было возложено такое же поручение, но на юго-западе России. Одновременно с этим ему было предписано представить планы и сметы по производимым в Финляндии работам, а также соображения на случай оборонительной и наступательной войны в Финляндии. Наветы на Суворова за время его финляндского командования не остались без последствий, тем более, что со времени неудачного сватовства молодого графа Салтыкова к Наташе Суворовой число «государственных неприятелей» значительно возросло. Было признано необходимым не давать полководцу широких полномочий и свободы действий. В мягкой форме, но очень определенно ему указали, что и как делать. Передав требуемые от него документы, Суворов в декабре уехал на юг. Но когда по прибытии на место он горячо принялся за дело и попытался отступить от инструкций (чтобы избежать проволочек в ходе работ, он заключил контракты с подрядчиками на огромные суммы и выдал в обеспечение векселя, а также задатки в размере 100 тысяч казенных денег), милостивый по форме, но жесткий по существу рескрипт тут же объявил заключенные им контракты недействительными. Самому же Суворову было предписано «по мирной поре и надобности экстренных мер действовать впредь не столь поспешно и по закону».

Помимо жгучей обиды, которую испытал Суворов, получив этот рескрипт, аннулирование контрактов возлагало на него обязанность пополнить розданные задатки из его личных средств, вознаградить подрядчиков за убытки, понесенные из-за расторжения контрактов. Суворов уже было подумывал о продаже части своих новгородских деревень, как вдруг последовало новое высочайшее повеление: «все законтрактованное графом Суворовым заплатить немедленно и 100 тысяч рублей, взятых им у вице-адмирала Мордвина, не засчитывать в число ассигнованных сумм на построение крепостей по Днепру». Более того, управляющему банком было приказано отпустить для Суворова дополнительно 250 тысяч рублей.

В 1794 г. вспыхнуло новое восстание в Речи Посполитой. Его руководителем и вдохновителем стал талантливый полководец Тадеуш Костюшко. В это время к императрице пришло повторное прошение Суворова об увольнении его волонтером на Рейн. Главным мотивом в прошении было то, что он «много лет без воинской практики по своему званию». Екатерина, оставшись крайне недовольной настойчивостью Суворова, увидела в прошении замаскированное требование назначить его в Польшу.

Руководство операциями против Костюшко взял на себя Высший совет в Петербурге. Однако велись они по воле случая – без системы, без должной энергии. В войне, поначалу казавшейся легкой, возникло множество осложнений. Между тем приближалась осень. Уход на зимние квартиры русских войск означал бы предоставление во власть восставших всей Польши и части Литвы. Только быстрый и решительный удар мог изменить обстановку. Командующий войсками двух южных районов, пограничных с Турцией и Польшей, Румянцев решил на свою ответственность отправить на театр военных действий Суворова. Ряд одержанных Суворовым побед, завершившихся взятием предместья Варшавы – Праги, привел к Третьему разделу Речи Посполитой (октябрь 1795).

30 октября 1794 г. польский король устроил Суворову торжественную аудиенцию. В Екатеринин день магистрат Варшавы поднес полководцу от имени города золотую эмалированную табакерку с гербом города и надписью: «Варшава своему спасителю». Императрица писала Суворову: «Вы знаете, что я без очереди не произвожу в чины. Но вы сами произвели себя в фельдмаршалы». Таким образом, исполнилась давняя заветная мечта Суворова. Кроме фельдмаршальского жезла он получил алмазный бант на шляпу за Крупчицы и Брест и «в полное и потомственное владение» огромное имение «Кобринский ключ», в 7 тысяч душ мужского пола. В награду от прусского короля Суворов получил орден Красного Орла и Большого Черного Орла. Австрийский император прислал в подарок собственный портрет, осыпанный бриллиантами.