Великие шпионы

Это был первый поступок в карьере Сташинского, который свидетельствовал о его недоверии к своему руководству. Вскоре жизнь агента-нелегала заполнилась подозрениями и страхами. Сташинского, который путешествовал с паспортом на имя Александра Антоновича Крылова, и Инге Поль как его жену встретил в Москве сотрудник КГБ Аркадий Андреевич. Он отвез их в гостиницу «Украина». Когда Аркадий Андреевич заспорил с работником гостиницы в забронированном номере, Богдан понял: номер прослушивается. Ему приходилось пресекать неодобрительные замечания Инге о жизни в Москве так, чтобы не было заметно, что он чего-то опасается. Попытки Аркадия Андреевича уговорить Инге жить в Москве потерпели фиаско. Она становилась все более отчужденной и просилась домой. Наконец, 9 марта 1960 года им было сказано, что они могут поехать в Восточный Берлин оформить брак, но должны вернуться как можно скорее, чтобы Богдан мог приступить к переподготовке. КГБ пришлось ломать голову, что делать со своим лучшим политическим киллером. Он только что получил орден и считался особо ценным агентом. Его нельзя было просто освободить и отпустить в гражданскую жизнь. В конце концов начальство разрешило Сташинскому жениться на Инге Поль, надеясь, что та, как верная жена, поедет за мужем в Россию.

23 марта Инге Поль и Сташинский (под именем Иозефа Лемана) оформили брак в Восточном Берлине. В мае супруги вернулись в Москву и стали жить в однокомнатной квартире, принадлежащей КГБ. Сташинский проходил переподготовку. Из-за его брака планы послать Богдана в англоязычную страну были отложены. Его усиленно обучали западногерманским обычаям, манерам и произношению.

Хотя Инге и ходила с мужем на уроки немецкого, она решительно отвергла все попытки привлечь ее к полноценной разведывательной работе. Ее поведение делалось все более опасным. Она открыто и недвусмысленно призывала Сташинского порвать с КГБ и уйти на Запад. Его собственные отношения с родным ведомством делались все более натянутыми. Он узнал, что его корреспонденция перехватывается, а их крохотная квартирка оборудована микрофонами. Разозлившись, Сташинский пожаловался своему руководителю, который объяснил, что это ошибка, просто квартиру раньше использовали для других целей. Но вскоре после этого подготовка Сташинского была прекращена. Ему объяснили, что преподаватель выехал в командировку и что вскоре уроки немецкого языка возобновятся. Но и политические занятия с ним не проводились. Сташинскому было приказано ждать.

В сентябре 1960 года Богдан доложил руководству, что его жена беременна. Начальники предложили сделать аборт. Сташинский утверждает, что именно это обстоятельство наряду с прослушиванием квартиры, перехватом почты и пренебрежением к его личной жизни убедило его; он стал простым орудием — к тому же ненужным. Инге, придя в бешенство от предложения сделать аборт, то и дело повторяла: Москве мы как люди не нужны. Наконец, 3 декабря 1960 года Сташинского вызвали на собеседование с генералом КГБ Владимиром Яковлевичем.

Это был старый, закаленный чекист. Без всяких предисловий он объяснил Сташинскому, что тот должен жить в Москве. Ему не будет разрешен выезд из России в течение по крайней мере семи лет. Он не сможет бывать даже в Восточном Берлине, хотя его жена сможет отправиться туда, когда захочет. Владимир Яковлевич сообщил, что из источников в американской и западногерманской разведках известно о следствии, проводимом в связи со смертью Ребета и Бандеры. Сташинский засветился. (Американская разведка отрицает, что такое следствие велось.) КГБ не выгоняет его на улицу, пояснил генерал. В ознаменование прошлых заслуг он будет получать прежний оклад (2 500 рублей), пока пе найдет работу.

Сташинский с женой оказались в очень трудном положении.

Если есть на свете что-то более опасное, чем работа советского шпиона, то это роль отставного шпиона. Сташинским отныне придется бдительно следить, чтобы их не убили исподтишка. Смотреть, что ешь, куда идешь, в какой транспорт садишься. Они начали вынашивать планы бегства на Запад. Решили, что Инге вернется в Берлин, чтобы их ребенок родился восточногерманским гражданином. Они разработали кодовые фразы для открыток: например, «побывала у портнихи» будет означать, что Инге связалась с американской разведкой в Западном Берлине и они обещали помочь. В январе 1961 года Инге получила разрешение вернуться домой. Между тем Сташинский при помощи КГБ записался на курсы при институте иностранных языков. КГБ вдруг сменил гнев на милость, начал заботиться о Сташинском и даже намекал, что ему могут дать какие-то задания. Сташинский подозревал, что они пытаются успокоить его и вернуть его жену в Москву.

В Восточном Берлине наивные попытки Инге помочь мужу выехать из Москвы оказались напрасными. В начале августа она уже собралась возвращаться в Россию с новорожденным сыном, которого Сташинский еще не видел. За день до отъезда она оставила ребенка у соседки. Когда мальчика кормили, он захлебнулся насмерть. Охваченная горем мать известила супруга.