Великие шпионы

В наши времена дипломаты редко ввязываются в подобные дела. По весьма разумному принципу коммунистических разведок, любую шпионскую операцию выполняют три человека. Первый из них «источник», обычно гражданин страны, в которой проводится операция, второй — «связник», забирающий информацию, как правило, тоже местный житель. Третий — «агент» — чаще всего советский гражданин, работающий в какой-либо советской организации: он доставляет полученную информацию в местную резидентуру. Эта система не соблюдалась при охоте за атомными секретами, которые считались настолько важными, что агенты, даже имевшие дипломатический статус, обходились без промежуточного звена и сами выходили на связь с источниками информации. В данном случае это был оправданный шаг, поскольку шла война, русские, как союзники, пользовались полным доверием и знали, что слежка за их дипломатами не ведется. Известно, что Нанн Мэй передавала информацию непосредственно лейтенанту Ангелову, помощнику военного атташе в Оттаве, а первым связником Клауса Фукса был Симон Кремер, секретарь советского военного атташе в Вашингтоне. Но сейчас в Лондоне никто не сомневался, что британские власти контролируют передвижения советских дипломатов, и бурные протесты советского посольства вызовут скорее усиление, чем ограничение слежки. Поэтому никто не понимал, зачем посылать второго секретаря посольства на контакт с источником, сама внешность которого — благословение Божье для сыщиков.

Но если даже поверить в то. что Советы завербовали Уильяма Маршалла потому, что в данный момент настолько нуждались в услугах радиотелеграфиста Форин Офис, что угроза быстрого разоблачения не играла особой роли, и если даже предположить, что Маршалл каким-то образом лично знал Кузнецова и ни с кем другим не хотел иметь дела, все равно выбор места встречи остается загадкой. Шпионы обычно встречаются в частных домах или на сельских тропинках, если считают, что не вызывают тем самым подозрений, а при малейшем сомнении — на людных улицах, автобусных остановках, станциях метро или в больших магазинах. Если необходимо передать документы, свидания должны быть как можно короче. Информация, в передаче которой обвиняли Маршалла, должна была быть изложена на бумаге (например, кодовые обозначения различных станций). Между тем Маршалл и Кузнецов неторопливо обедали в восьми разных ресторанах, шесть из которых находятся в таких местах, которые шпионы, тем более эта пара, должны обходить десятой дорогой.

2 января, вскоре после возвращения Маршалла из Москвы, они ели ленч в чрезвычайно дорогом ресторане «Беркли», а три дня спустя — в не менее роскошном «Пигаль», вблизи Пикадилли-серкус. Конечно, лордам ленч в «Беркли» доступен чуть ли не каждый день, да и в «Пигаль» молодой дипломат мог бы зайти после театра. Но уж встретить в том или другом месте скромного радиотелеграфиста — дело немыслимое. Можно было подумать, что Кузнецов старался задобрить Маршалла роскошной едой, но вряд ли в этом была цель. Через девять дней они встретились за ленчем в более демократичном «Критерии». После того их свидания стали реже, потому что Маршалл начал работать в Хэнслоп-Парке и в Лондон наезжал, лишь когда получал отгулы. Три недели спустя они обедали «У Огюста» в Сохо. После обеда зашли в отель в Блумсбери, где преимущественно останавливаются преуспевающие бизнесмены из провинции. Еще через три недели обед в уютном и спокойном «Ройял-Корт-отеле».

Ни один из этих ресторанов не отнесешь к категории забегаловок. Все они находятся в центре столицы. После того Маршалл и Кузнецов обедали еще в Уимблдоне и Кингстоне; в этих пригородах в рестораны ходит преимущественно постоянная местная клиентура, и посторонние сразу бросаются в глаза.

Зато в первых шести случаях наша парочка попадала в сети разветвленной и налаженной системы осведомительства. В любом из них могли попасться дипломаты, или служащие посольств, или хотя бы люди, посещающие посольские приемы. Официанты в них принадлежат к верхнему слою своей профессии, в которой существует собственный неписаный справочник «кто есть кто», причем составленный из персон куда более интересных, чем общедоступный. В любом из этих ресторанов столик заказывается заранее. Если заказывал Кузнецов, ему было рискованно называть свою фамилию, а вымышленную — еще опаснее; если же это делал Маршалл, тут же возникал законный вопрос: «Что это за молодой человек, который обедает со вторым секретарем советского посольства?»