Великие Спящие. Эпилог – 1 (Безымянный раб – 9)

— Его величество? Разумеется понимает. Более того, уверен, что он данный момент просчитал ещё в те дни, когда длинноухие только затеяли своё переселение, — убеждённо сказал Храбр, снова оживляясь.

Яр’мир удивлённо на него покосился.

— Тогда к чему это… всё? — спросил он и сделал неопределённый жест рукой.

Грасс Яро развёл руками.

— Ты сам знаешь философию Владыки. «В отсутствие соперничества деградируют как люди, так и государства,» — процитировал Молниеносный известное изречение императора. — Вот он и подготовил для своей империи соседа-конкурента…

На мгновение возникла неловкая пауза. Ни один из собеседников критиковать Его величество не желал, так что Храбр принялся изучать новую реинкарнацию Стерегущего леса, а Яр’мир обивать носком ботинка торчащий перед ним камень.

— То есть рано или поздно будет война, — протянул наконец принц, медленно роняя слова.

— Как только окончательно переварят завоёванное, укрепятся, выстроят новое общество, и вот тогда… — в тон ему ответил Храбр и открыто встретил взгляд наследника престола. — Характер народов не меняется, и эльфы навсегда останутся эльфами.

— Я поговорю с отцом, — твёрдо сказал Яр’мир и направился к спуску с горы.

На вершине остался один лишь Храбр. И о чём он в тот момент думал было решительно не понятно.

* * *

Утро Порченного Бу всегда начиналось одинаково — он разлеплял глаза, чесал левой рукой пузо и считал постоянно вьющихся вокруг него мух. Один, два, много!.. Раньше, правда, приходилось ограничиваться коротким «один и много», но после того как торговец Сулим объяснил ему сколько это, «два», Бу уверенно перешёл в разряд грамотных людей. И теперь чрезвычайно гордился своими возросшими арифметическими знаниями.

— Бу — умный! — любил повторять он, и не было никого, кто взялся бы оспорить это его утверждение.

Даже дворовые мальчишки с соседней улицы, которые раньше любили придумывать ему всякие обидные прозвища, и те с ним не спорили. Стегали хворостинами — это да, регулярно, однако дураком больше не называли.

— Бу — голова! — пробормотал Порченный, пытаясь вспомнить, что он хотел сделать ещё секунду назад, снова почесал заурчавший от голода живот и засобирался в центр города.

Вчера люди говорили, что стражники будут казнить плохого человека, и многие пойдут смотреть. Ну а раз много это больше, чем один и два, то Бу наверняка сможет собрать достаточно меди, чтобы крикливый лапшичник накормил его до отвала.

И он, поражаясь собственной решительности, вылез из-под старой телеги, где обычной ночевал, и затопал в сторону главного городского проспекта…

До нужного места Порченный добрался быстро — всего дважды сбивался пути и один раз отвлекался на вьющихся вокруг гнёзд ласточек. Потом, правда, случилось плохое, и его пнул проходивший мимо стражник, но то было дело привычное, и Бу почти не расстроился. Первый раз что ли? Главное, он добрался до цели и почти сразу ввинтился в собравшуюся поглазеть на колдуна толпу.

Или может не колдуна⁈ Вроде все про какого-то провидца толковали…

Впрочем Порченный подобными глупостями себе голову не забивал. Бу — умный! А значит, сначала он попробует выклянчить пару-другую гильтов, и лишь затем станет любопытничать.

Он честно попробовал потолкаться среди солидно выглядящих горожан, но ничего кроме тумаков не получил. Видимо чересчур много хотел!

— Злые какие, — уныло пробормотал Порченный, втянул непослушную соплю, и с сожалением выбрался из толчеи.

Идея пойти на это сборище больше не казалась разумной. Точнее именно так Бу сформулировал бы свою мысль, если понимал как это делать. А так он просто молча страдал.

Впрочем обида терзала его недолго. Шум на улице внезапно усилился, и на дороге появилась клетка с пленником. Правда, Бу это уже позже понял, поначалу он вообще ничего не заметил — слишком увлёкся наблюдениями за двумя дерущимися богомолами. И даже когда толпа в едином порыве вдруг принялась метать в пленника огрызки друлов, тухлые яйца и комья засохшего навоза, он тоже пропустил. Иначе обязательно бы злому колдуну или пророку посочувствовал: всё-таки в него тоже иногда вот так кидают всякое. Видимо лицо слишком красивое, завидуют!

К реальности Бу вернулся только когда, незамеченный остальными, по брусчатке запрыгал отполированный чужими руками фарлонг. По первости взгляд Порченного зацепился за жёлтый блеск под ногами толкущихся горожан, затем в мозгу зародилось понимание, что в лучах полуденного тасса так мерцать может только золото, а в довершение всего Бу и вовсе увидел как монета, чудесным образом избежав соприкосновение с чужими ботинками, бодро покатила в его сторону.

— Бу — голова! — восхищённо пробормотал Бу, выставляя на пути кругляша руку и с умилением наблюдая как тот словно бы сам собой прыгаем в грязную ладонь.

Ну а дальше в голове Порченного моментально запустился необычайно сложный для него мыслительный процесс.