Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря

Сегодня пассажиры рейса Париж – Токио пролетают через полюс в комфортабельных условиях. В 1925 году самолеты летали ниже и не имели герметичной кабины. Авиаторы укутывались в пальто из верблюжьей шерсти, надевали меховые шапки, анораки из тюленьих шкур, перчатки из натурального меха, носки из тюленьей шкуры и меховые унты. Амундсен предусмотрел и возможность аварии – в самолеты погрузили лыжи, нарты, палатки, спальные мешки, складные лодки (каждая весом 11 килограммов), дымовые шашки, а также анилин, который сбрасывался на лед для указания направления полета сбившегося с курса самолета. На машины установили все необходимые навигационные инструменты. По совету специалистов Амундсен велел обернуть трубопроводы самолетов парусиной и фетром; в воду для радиаторов добавили 40 процентов глицерина; на все устройства управления нанесли специальную смазку с точкой замерзания –40 °C. Наметили трассу – беспосадочный перелет туда и обратно: 2500 километров за 20 часов.

Борт N. 24, самолет Элсуорта. Шпицберген. 1925

21 мая 1925 года. Потеплело. Самолеты загружены. В семнадцать десять первым начинает разбег по морю N. 25. Пилот выводит его на середину ближайшего фьорда (Конгс-фьорд), откуда намечен взлет. Гидросамолет перегружен, но все-таки поднимается в воздух. N. 24 взлетает вслед за ним. Наутро все газеты Европы и Америки пестрят заголовками: «Два самолета вылетели в северном направлении».

Руаль Амундсен у самолета N. 25. 1925

22 мая, час дня. После старта прошло восемь часов. Тысяча километров позади, до полюса остается 250 километров. А половины горючего уже как не бывало. Вдруг двигатели обоих самолетов одновременно начинают глохнуть. Единственные зрители – тюлени наблюдают за посадкой двух гидросамолетов на ледовое поле, усеянное небольшими полыньями. N. 24 (машина Элсуорта) скользит по льду слишком долго, ударяется о крупный торос, клюет носом и заваливается набок. Трое авиаторов спрыгивают на лед, несколько раз обходят машину и начинают махать руками: N. 24 имеет серьезные повреждения и взлететь не сможет.

– Что делать? Ни «Эн двадцать четыре», ни «Эн двадцать пять» не оборудованы радиопередатчиком.

– У нас лишь один выход, – говорит Амундсен. – Садимся в «Эн двадцать пять» и пробуем подняться в воздух.

N. 25 удается взлететь только через двадцать четыре дня.

Сегодня разработано несколько типов самолетов с вертикальным взлетом. В 1925 году самолету требовалась относительно гладкая взлетно-посадочная полоса или водная поверхность. С шестью полярниками на борту N. 25 делает около двадцати попыток, разгоняясь по ледовому полю, по которому разбросаны торосы и небольшие полыньи. Ничего не получается.

– Мы напрасно тратим горючее, – говорит Амундсен, – а кроме того, можем разбить гидросамолет. Надо расчистить полосу длиной пятьсот метров.

Весь шанцевый инструмент состоял из топора, двух лопат, штыка (откуда он?) и трех ножей. Предприятие казалось невыполнимым.

– Приступим. Чем раньше начнем, тем лучше.

Работали не покладая рук двадцать четыре дня. Позже они с трудом могли объяснить, как со столь скромным набором инструментов им удалось переместить десятки, если не сотни тонн льда и снега. И при ежедневном рационе не более 250 граммов. В конце пребывания во льдах им удалось подстрелить тюленя, двух полярных гусей и нескольких кайр.

Весь мир пребывал в полной неизвестности. Несколько пароходов прочесывали море. На их борту находилось множество журналистов, передававших по телеграфу длинные статьи, которые перепечатывались всеми пресс-агентствами: «Ледовый ад распространяется и на авиацию. Надежды на спасение полярников убывают с каждым днем». Эти радиограммы поддерживали состояние тревоги во всем мире. Норвежское правительство отправило на поиски пропавшей экспедиции торпедоносец и два гидросамолета.

Участники неудавшегося перелета к Северному полюсу. Слева направо: Омдаль, Рисер-Ларсен, Амундсен, Дитриксон, Фойхт и Элсуорт. 1925

А исхудавшие авиаторы-неудачники продолжали расчищать полосу при свете бесконечного полярного дня. 15 июня 1925 года ее длина достигла 500 метров. Амундсен решил сделать новую попытку взлететь. Шесть человек заняли места в самолете, с которого для максимального его облегчения пришлось снять все лишнее оборудование. В восемь часов утра взревели двигатели. Коротенькая полоса казалась бесконечной. Наконец гидросамолет поднялся в воздух.

В восемь часов вечера они сели на Шпицбергене, в Птичьей бухте. Пуская клубы густого дыма, к ним направился небольшой китобоец. На его борту пассажиры самолета прочли название: «Шёлив». На корме развевался родной норвежский флаг.

Авиаторы пересели на «Шёлив», который взял на буксир гидросамолет, но на море началось волнение, и последний пришлось бросить. Прощай, N. 25!