Великие тайны русского престола

Еще до вступления императора Александра III на престол старцу Глинской пустыни Илиодору было видение, в котором, в образе звезд на небосклоне, ему было открыто будущее последних Русских Царей.

Старцу было предсказано и злодейское убийство Александра II, и будущее Императора Александра III: «И вижу я на востоке иную звезду, окруженную своими звездами. Вид же, величина и блеск ее превосходили все виденные до того звезды. Но и сей звезды дни таинственно были сокращены. Се — звезда Императора Александра III».

Действительно, царствование Императора Александра III — одна из самых ярких страниц Русской истории, так внезапно оборвавшаяся и несправедливо забытая потомками.

С уверенностью можно сказать, что Александр III являл собою подлинный образ Православного Русского Монарха, наделенного от Бога удивительными дарами. Он был настоящим Православным Христианином, подлинным помазанником Божиим, который руководствовался в своем служении Христовыми Заповедями и всемерно уповал на помощь Божию.

Александр III был удивительно милостив к своим подданным и обладал подлинной широтой и великодушием русской души. И вместе с этим он был суровым хозяином, справедливо карающим как внешних, так и внутренних врагов своего Отечества.

«Русские люди! Храните как зеницу ока Царское Самодержавие! — говорил Архиепископ Никон Рождественский. Царское Самодержавие есть залог нашего народного счастья, есть наше народное сокровище, какого нет у других народов, а потому кто осмелится говорить об ограничении его, тот — наш враг и изменник!» Об этом же говорил и Святитель Феофан, Затворник Вышенский: «Издавна охарактеризовались у нас коренные стихии жизни русской, так сильно и полно выражающиеся привычными словами: Православие, Самодержавие, Народность. Вот что надобно сохранять! Когда ослабеют или изменятся сии начала, русский народ перестанет быть русским».

Вступление наследника Цесаревича Александра Александровича на престол состоялось на следующий день после смерти его отца императора Александра II, убитого террористами.

«Вам, — писал по этому поводу Константин Петрович Победоносцев, один из выдающихся политических деятелей того времени, учитель Александра III, — достается Россия смятенная, расшатанная, сбитая с толку, жаждущая, чтобы ее повели твердою рукою, чтобы правящая власть видела ясно и знала твердо, чего она хочет и чего не хочет и не допустит никак…»

Александр всегда считал недостаточной борьбу властей с революционным движением. Он знал, что никакими либеральными уступками нарождающееся революционное движение не погасить, его можно только уничтожить.

Об этом же писал царю и Победоносцев: «Безумные злодеи, погубившие родителя Вашего, не удовлетворятся никакой уступкой и только рассвирепеют. Их можно унять, злое семя можно вырвать только борьбою с ними на живот и на смерть, железом и кровью. Победить не трудно: до сих пор все хотели избегнуть борьбы и обманывали покойного Государя, Вас, самих себя, всех и все на свете, потому что то были не люди разума, силы и сердца, а дряблые евнухи и фокусники. Нет, Ваше Величество, — один только есть верный прямой путь встать на ноги и начинать, не засыпая ни на минуту, борьбу самую святую, какая только бывала в России. Весь народ ждет властного на это решения, и как только почувствует державную волю, все поднимется, все оживится и в воздухе посвежеет».

В целях безопасности Император с семьей переехал в Гатчину, которая на все время царствования стала его резиденцией. «Я, — с нескрываемым раздражением говорил он, — не боялся турецких пуль и вот должен прятаться от революционного подполья в своей стране». Однако царь понимал, что в интересах России рисковать своей жизнью он просто не имеет право.

Шестерым цареубийцам Александра II был вынесен смертный приговор. Однако стали раздаваться голоса об отмене смертной казни осужденным. Одним из первых, с просьбой простить убийц, Императору написал Лев Толстой, лукаво ссылаясь при этом на Христовы Истины: «А я вам говорю, люби врагов своих».

Победоносцев, через которого Толстой хотел передать послание Царю, отказался выполнить его просьбу и весьма метко ответил сердобольному графу: «Прочитав письмо ваше, я увидел, что ваша вера одна, а моя и церковная другая, и что наш Христос — не ваш Христос. Своего я знаю мужем силы и истины, исцеляющим расслабленных, а в вашем показались мне черты расслабленного, который сам требует исцеления».

Все же письмо попало на стол к Александру III через великого князя Сергея Александровича. Победоносцев, переживающий, что воля Царя может дрогнуть под давлением либеральной общественности, писал: «Сегодня пущена в ход мысль, которая приводит меня в ужас. Люди так развратились в мыслях, что считают возможным избавление осужденных преступников от смертной казни… Может ли это случится? Нет, нет и тысячу раз нет…»

Но Царь был и без этого непреклонен. На письме Константина Петровича он написал: «Будьте спокойны, с подобными предложениями ко мне не посмеет прийти никто, и что все шестеро будут повешены, за это я ручаюсь». Что и было сделано.